Стремление души

Написано для конкурса #возвращениевскайрим

***

Мы встретились много лет назад. Его жизненный путь подходил к концу, а мой только начинался. Норд, о котором я хочу поведать на этих страницах, посвятил всего себя служению и верил в правильность каждого сделанного выбора до последнего вздоха. У нас было слишком мало времени, чтобы узнать друг о друге всё, но достаточно, чтобы он доверил мне самое важное, что у него было: свои дневники.

Я разбирал его записи несколько дней и ещё несколько лет обдумывал.

Теперь же, когда и мне осталось недолго, чувствую: память о моём старом знакомом не должна исчезнуть вместе со мной.

Так прочтите же историю Асвальда, и пусть поразит она вас так же, как когда-то поразила меня.

1.

Его выбор никто не одобрял. Даже зная это, Асвальд всё равно отправился навстречу мечте.

Ветра в Скайриме холодны, и если к ним норды давно привычны, то перед занесённой случайным странником болезнью может сдаться даже самый сильный. Когда старшая сестра его отправилась к предкам, Асвальд понял: оставаться не ферме он больше не может. Что здесь ждало? Лишь монотонные дни в ожидании старости и собственной кончины. У живущих в глуши и лишённых таланта к воинскому искусству выбор был невелик.

Но Асвальд верил: он сможет изменить и свою жизнь, и жизни многих жителей Скайрима к лучшему. Совершит то, чего не смог ещё никто.

«Спустя годы, — думал Асвальд, — я буду примером для молодых нордов. Стану лучом надежды, живым доказательством существования выбора».

Под покровом ночи он собрал в сумку провиант и все свои сбережения, снарядил лошадь и при свете двух лун отправился прочь из родного дома.

Когда всю жизнь проводишь в одном месте, невозможно представить даже малой части подстерегающих в дороге трудностей. Много раз Асвальду хотелось вернуться назад, в родную ферму близ крохотного поселения. Ещë чаще возникало желание остановиться и не делать больше ни шагу. Но он упорно двигался к цели, уверенный, что в конце пути все страдания окупятся.

Асвальд жаждал знаний. Жаждал силы, что позволит сделать жизнь светлее и проще.

Асвальд держал путь в коллегию магов Винтерхолда.

2.

Бывает, что самое ожидаемое в жизни событие вдруг не приносит никакой радости. Все надежды рушатся на глазах, оставляя во рту горький привкус разочарования… Каждый день в пути Асвальд неустанно отгонял мысли о том, что всё может быть напрасно. В Скайриме мало кто признавал магию, и стремление изучить её часто порицалось. В родной деревне, в лежащих на пути тавернах… Но чем ближе был Винтерхолд, тем сильнее становилось желание поскорее оказаться там.

Коллегия была величественной. Она появилась перед Асвальдом внезапно, поражая своим размером. Ему хотелось увидеть её издалека, но снег всю дорогу настойчиво застилал взор, не позволяя даже разглядеть тропу дальше, чем на десять шагов впереди. Здесь же казалось, что даже вечная непогода северо-восточного побережья провинции смягчала свой буйный нрав перед стенами коллегии. Ведь даже Великий обвал не посмел затронуть её.

Асвальд не стал задерживаться в городе, прошёл мимо таверны, в окнах которой было видно заманчивый тёплый свет. С последней остановки прошло много времени, хотелось отдохнуть — поесть, выпить да лечь спать. Игнорируя заинтересованные взгляды редких прохожих, Асвальд договорился с кузнецом о временном пребывании у него своей лошади и ступил под каменную арку.

Ветер стих. Полностью отступила буря, позволяя ясно увидеть развалины домов, пострадавших при Великом обвале, и заветный проход, ведущий прямиком в светлое, как снег в лучах рассвета, будущее.

От высоты захватывало дух, сбивалось дыхание из-за накрывшего волнения.

Каменная поверхность моста скользила от свежих снежинок, приходилось идти особенно осторожно. Казалось, самое трудное было позади — но вот он, последний рывок, где каждый шаг нужно было тщательно обдумать. Возможно ли к этому привыкнуть? Или каждый раз, шагая по холодному камню, будет слышно стук собственного сердца?

Лёгкие порывы ветра умудрялись заползать под теплую зимнюю одежду, и Асвальд ускорился, стараясь не смотреть вниз.

Коллегия встретила его распахнувшимися воротами.

3.

Как удивительна магия! Как мудры учителя!

В коллегии было всё, что Асвальд надеялся там увидеть.

Ученики так же, как и он, стремились познать то, что за гранью — встретить где-либо такое количество родственных душ не приходилось и мечтать.

А сколько знаний хранилось в библиотеке! Один взгляд на возвышающиеся до потолка полки вызывал в душе трепет, мелкой дрожью переходивший на тело.

Его приняли, выделили комнату, пообещали всегда помогать мудрым советом.

Кто мог представить, какое удовольствие можно получить от посещения лекций? Асвальд был готов к тому, что обучение новому будет непростым. Но, слушая учителей и читая книги, он не замечал, как проходят дни и недели, а собственные знания множатся с приобретаемым опытом.

Если бы Асвальд не знал сразу, ещё до начала своего пути, что отдаст предпочтение школе восстановления, определиться с основным направлением было бы слишком сложно — каждая сторона магии оказалась по-своему манящей и могущественной.

Рядом с коллегией находились руины древнего храма. Асвальд не рисковал забираться в его глубины, но это и не было нужно: раз в несколько дней на поверхности неизменно оказывалась нежить. Всего лишь пара скелетов, почти никакой реальной угрозы для жизни. Было не придумать места удобнее для практики магии восстановления. А после успешных самостоятельных занятий так приятно приготовить мясо свежевыловленных устриц, которых так много вдоль побережья. На костре, который был разведён при помощи простого, но очень полезного огненного заклинания школы разрушения!

Тренировки, эксперименты, все возможности для раскрытия потенциала… И главное — полная свобода! До тех пор, пока ты не причиняешь неприятности окружающим и репутации коллегии. А вред другому разумному существу Асвальд никогда бы не принёс, ведь цель его пребывания здесь — совершенно противоположная. Он лишь хотел познать все грани и возможности школы восстановления, научиться создавать самые чистые и мощные заклинания.

А спустя два месяца с начала обучения Асвальд проснулся с терпким вкусом страха на губах. Ему снилось, как все его опасения, что казались столь далёкими, внезапно оказались реальностью. Просидев весь день в комнате, не отвлекаясь даже на приёмы пищи, Асвальд безотрывно писал в дневнике обо всех переживаниях и сомнениях, об уже прошедшем и планах на будущее. Он был уверен, что так, словно взглянув на свою жизнь со стороны, сможет лучше разобраться в собственных чувствах и желаниях.

С того дня он решил, что будет всегда подробно записывать всё, что с ним происходит. Как делали многие великие люди — и неспроста.

Той ночью он сидел на стене башни и смотрел на тёмное звёздное небо, на переливающееся по нему оранжевым и зелёным сияние, пробивающееся из-за медленно плывущих туч.

Понимание действительно пришло.

На самом деле Асвальду было страшно признать, что коллегия оказалась не тем местом, какое он ожидал увидеть.

Учителя, поначалу казавшиеся невероятными, разочаровали в первую очередь. Их знания зачастую оказывались поверхностными, не раскрывающими и малой части той глубины, что таила в себе преподаваемая школа.

Поражающее воображение разнообразие библиотеки оказалось недоступным в большинстве своего великолепия. Слишком древние, слишком редкие, слишком ценные — для простого ученика находилось слишком много «слишком», отделяющих от желанных знаний. Библиотекарь, больше похожий на надзирателя, был строг и непреклонен. При взгляде на него казалось, что, реши сюда спуститься сам архимаг, и ему будет отказано в доступе к покрытым пылью рукописям.

Книги так и томились в своей тюрьме, Асвальд так и испытывал внутренние терзания от желания иметь возможность прочитать хоть часть из запретной литературы.

Ведь самое интересное и важное было недоступно.

Попытки получить информацию в других источниках стали совершенно бесполезны, как только Асвальд изучил основные заклинания избранной школы магии. На многие вопросы не знали или не желали давать ответы.

Чувство страха сменило отчаяние.

Спустя год Асвальд покинул коллегию, решив продолжить свой путь в поисках знаний.

Ведь магия жила не только здесь. Она была повсюду, как бы её ни отрицали, как бы её ни прятали.

4.

Коллегия Винтерхолда — не единственное место, где можно изучать школу восстановления. Самое очевидное, несомненно, но не единственное.

Поначалу Асвальд не рассматривал иной вариант — ведь даже нет гарантии, что с тобой станут разговаривать, не говоря уже об обучении. Но теперь, когда выбор был действительно невелик, стоило попробовать обратиться к придворным магам ярлов. Кто-то из них обязательно сможет помочь. А если и нет… Сдаваться он был не намерен.

Теперь, после проведенного в Винтерхолде времени, цель всей его жизни приобрела ещё больший вес.

Асвальд был уверен, что придворные маги имеют не меньше знаний, чем учителя в коллегии. Добавить к этому богатый опыт, получаемую из различных источников информацию — выйдет едва ли не больше.

Маги коллегии часто были затворниками. Как те книги в библиотеке, покрывались пылью, не узнавая ничего нового. Асвальд стремился к другому и готов был последовать хоть на край света, если там окажется достойный учитель или ценная рукопись.

В Виндхельме его не согласились даже выслушать. Стоило Асвальду начать разговор о своём поиске, дав понять, что пришёл не с делом от ярла, как придворный маг тут же потерял всякий интерес к разговору, перестав реагировать на любые слова. Не позволяя этому стать причиной, чтобы опустить руки, Асвальд отправился дальше, не задерживаясь в негостеприимном городе.

В Данстаре повезло больше.

На вид хмурый, придворный маг оказался на удивление отзывчивым и понимающим тягу Асвальда к неизведанному. Но он посвятил жизнь школе иллюзии и практически ничего не знал о восстановлении. Впрочем, и с пустыми руками не оставил, сообщив об одной книге, что находилась предположительно в Рорикстеде. Вернее, туда направлялся торговец, который не так давно останавливался здесь и предлагал её купить. А автор той книги имел определённый вес в магическом обществе, поэтому даже такая смутная наводка не могла не радовать.

Путь в Рорикстед был долгим и непростым, но куда сложнее оказалось узнать о дальнейшей судьбе торговца, которого никто не запомнил. Асвальду показалось странным, что в таком маленьком — совсем как тот, где он родился — городке, где не происходит почти ничего интересного, никто не мог рассказать о незнакомце. Он расспросил множество жителей, пока сонный пьяница в трактире не пробормотал, оторвавшись от кружки, что-то о подозрительной женщине и пещере на юго-западе от города.

Выбор снова был невелик. Заново отправляться в путь, рассчитывая на милость других придворных магов, или же ухватиться за единственную зацепку.

Асвальд решил, что придворные маги никуда не денутся. А вот торговец — очень даже может.

«Только бы он ещё не продал эту книгу, — думал Асвальд, подгоняя лошадь. — И не сгинул в глуши, попав в лапы к бандитам».

Уже много раз он радовался, что тогда, приехав в Винтерхолд, не продал свою лошадь, как хотел поначалу. В её жилах текла кровь выносливых Вайтранских скакунов, что не раз выручало во время путешествия.

Утесная пещера выглядела мрачно и безлюдно. Хотелось развернуться и отправиться прочь, не заходя внутрь, но Асвальд мысленно укорил себя за трусость и, привязав лошадь к дереву поблизости, осторожно шагнул в темноту.

5.

Внутри пещеры пахло сыростью, а шёпот ветра, казалось, складывался в слова на незнакомом языке. Спустя несколько шагов мрак отступил перед светом факелов на стенах, а это могло значить лишь одно: его путь сюда был не напрасными. Теперь Асвальд шёл увереннее, но всё так же старался ступать тихо. Вдруг не торговец, а разбойники ожидали его внутри?

Огромные каменные столбы с грубо вырезанными лицами и старые пустые гробы лишь усилили опасение. Асвальд упорно шагал дальше. Ветер шептал всё громче. Казалось, его шелест говорил: «Не стыдись».

— Это от недосыпа, — тихо произнес Асвальд в пустоту. — Я слишком торопился и устал.

Звук собственного голоса отогнал наваждение. Он продолжил путь.

Что это было за место? Что здесь забыл простой торговец книгами?

Чем глубже под землю опускался узкий коридор, тем больше вопросов и сомнений возникало.

Но Асвальд упорно шагал дальше.

Место напоминало недостроенную гробницу, но ни живых мертвецов, ни трупов не было видно. Возможно, где-то здесь хранились древние сокровища? Старые рукописи, драгоценности? Асвальд не мог представить, что ещё могло побудить разумное существо прийти сюда.

Когда за очередной закрытой дверью послышались настоящие голоса, не игра ветра в каменных трещинах стен, Асвальд остановился и прислушался. Разобрать слова нескольких человек было практически невозможно, но казалось, будто идёт трапеза — отчётливо слышатся тонкий звук постукивания металла о металл.

«Как странно, — подумал Асвальд, осторожно толкая плотно закрытую дверь и тихо проходя внутрь. — Кто станет принимать пищу в подобном месте?»

Железная створка за его спиной тут же вернулась на место, издав тихий стук, и он, не задумываясь, метнулся в сторону, прячась в тени от нескольких пар глаз. В пещере то и дело раздавались неясные звуки — шорохи, далёкий гул, леденящее душу завывание ветра. Лишь благодаря этому его появление смогло остаться незамеченным. Чтобы так было и дальше, Асвальд зажал рот обеими руками, стараясь сдержать возглас удивления и ужаса от увиденного.

Прячась за каменной колонной, он мог разглядеть то, что происходило посреди помещения, хорошо освещённого в центре. Но ему хватило и одного взгляда, чтобы в ужасе сжаться в самом тёмном, единственном неосвящённом углу, боясь выдать себя неосторожным вздохом, лишним движением. Хотелось броситься прочь, подальше от этого ужасного места. Но скованный ужасом Асвальд не шевелился, моля всех богов, чтобы происходящее здесь поскорее закончилось и чтобы лошадь его, привязанная в достаточном отдалении, осталась незамеченной.

Шли секунды, минуты, а мужчины и женщины не торопились, продолжая свою страшную трапезу.

А у дальней стены большого помещения, на окровавленном алтаре, лежало человеческое тело.

6.

Асвальд не знал, сколько времени просидел в ожидании конца кровавой трапезы.

Сжавшись и мысленно читая молитвы всем богам сразу, он невольно слышал разговоры тех, кто находился в этой пещере. Если поначалу можно было назвать происходящее ошибкой, неправильно понятой ситуацией, то после непринуждëнных бесед, что велись между участниками действа, сомнений оставаться просто не могло.

Люди ели людей и при этом смеялись, обсуждали дела, вспоминали свои семьи.

— Однажды я попробовала каджита…

— Надо же! Я и подумать не…

— А она ещё шевелилась…

— Я хотел позвать жену…

В какой-то момент обрывки фраз и голоса слились в неразборчивый шум, заполняя голову, вытесняя собственное сознание. Спустя время, очнувшись, Асвальд понял: он лишился чувств от переживаний.

В помещении было тихо, свет больше не озарял его так хорошо. Лишь пара факелов у страшного алтаря не позволяли всему окружающему погрузиться в полный мрак.

Трапеза каннибалов закончилась, и они покинули своё тайное убежище.

Асвальд остался один.

Первой мыслью было бежать отсюда как можно скорее, надеясь, что лошадь его ещё дожидается. Но, сделав на затёкших ногах неуверенный шаг к двери, Асвальд замер и медленно развернулся.

Голос разума кричал, что надо убираться.

Исследовательская жажда осушила горло, горячим порывом толкнула в спину, навстречу неизвестному.

Что за культ здесь обосновался? Те ли книги, что его интересовали, стояли на нескольких полках вдоль стен?

Асвальда снова окутал ужас. Теперь не от произошедшего в этой пещере ранее, но от того, что он собирался сделать. От собственного любопытства стало страшно не меньше, чем от вида пожирающих человеческую плоть разумных существ.

В пещере стоял неприятный запах: к земляной сырости примешивался сильный дух крови. Поначалу не заметивший этого, сейчас Асвальд ощутил внезапную дурноту. С трудом подавив рвотный позыв, он отвернулся к стене, кулаками опираясь о холодную шершавую поверхность. Вдохнул глубоко, едва не касаясь носом камня, стараясь вобрать с него остатки природной свежести. Это не помогло, казалось, стало только хуже. Ничего свежего в этой пещере не было много лет, от стен тянуло плесенью.

Асвальд не выдержал, согнулся, позволяя организму очиститься. Желудок раз за разом скручивало спазмами, пока от тошноты не остался лишь сухой надрывный кашель. Следом за дурнотой накатила слабость, и Асвальд едва смог отступить на пару шагов в сторону, чтобы уже там тяжело рухнуть на пол, закрывая глаза. Голова кружилась, мысли беспорядочно метались, но сознание больше не покидало. Асвальд лежал без движения, пока холод подземелья не пробрался до самых костей, приводя в чувство, заставляя шевелиться.

По-прежнему ощущая слабость во всём теле, он медленно поднялся сначала на колени, затем, опираясь о стену, во весь рост. От приступа и переживаний шатало, голос разума всё тише кричал о скорейшем возвращении на поверхность. Его заглушал зовущий вперёд шелест ветра под потолком.

Медленно, испытывая отвращение к самому себе, Асвальд приблизился к алтарю.

От вида истерзанного, но ещё свежего тела, его бросило в дрожь, но оторвать взгляд не хватило сил.

Это не было похоже ни на что из виденного ранее. Умершие родственники, восставшие из мертвых скелеты, древние мумии нордов в разоренных захоронениях. Ничто из виденного ранее не было так ужасно и завораживающе одновременно.

Асвальду вдруг показалось, что то, как нанесено каждое ранение, как осторожно открыт доступ ко внутренностям — всë это похоже на своего рода искусство. Отталкивающее и непонятное ему, но не лишённое своего изыска.

Рука Асвальда поднялась, потянулась к оголённым от плоти блестящим рëбрам…

Стук двери и голос вырвали его из очарованного состояния.

— Не бойся. Намира принимает твоё уродство.

Резко вскинув голову на вошедшую женщину, чей голос гулко отразился от стен пещеры, Асвальд в ужасе отскочил от алтаря, нервно осмотрелся по сторонам. Здесь она была одна. Но там, за дверью…

— Скажи, ты уже пробовал? — понимающе улыбаясь, продолжала мягко говорить незнакомка, приближаясь неторопливыми шагами. — Наверняка. Но не переживай. Мы все здесь такие.

Асвальд молчал, потеряв дар речи, способный лишь обходить странную женщину вокруг стола, не позволяя ей приблизиться. От пола вверх потянулся влажный молочный туман, быстро окутывая всё вокруг.

— Прими свою природу. Мёртвые существуют, чтобы кормить живых.

— Нет, — едва слышно сорвалось с губ Асвальда. Он уже пятился к двери, не в силах оторвать взгляд от тонких пальцев, что играючи пробежали по остаткам трапезы на столе. — Я… Нет!

Не слушая больше и не оглядываясь, он из последних сил рванул прочь от страшного алтаря, от незнакомки, от тошнотворного запаха.

Вскочив на лошадь, не разбирая направление, Асвальд скакал как можно дальше от пещеры до тех пор, пока уставшая кобыла не споткнулась не камнях. Она, перевернувшись, полетела с уступа, чудом не придавив его бьющимся в агонии телом.

Сжавшись под каменным выступом, Асвальд долго сидел без движения, пытаясь привести мысли в порядок.

Сбежал из пещеры. Повезло.

Потерял любимую кобылу. Она раскроила голову об острые камни. Не повезло.

При последнем её прыжке вылетел из седла и остался жив. Повезло.

Видел такое…

Асвальд нашарил рукой чудом не утерянную во время бегства сумку, достал из неё дневник и начал писать практически вслепую. Не задумываясь больше, позволяя потоку мыслей покинуть голову и остаться на бумаге. С каждым движением руки ощущая, как события дня его отпускают, растворяются в бледном свете далёких звëзд.

Когда в голове осталась лишь пустота, а пальцы онемели, сжимая перо, Асвальд решился покинуть вынужденный привал. Измотанный организм требовал тепла и пищи, согревающего напитка и спокойного сна. Не понимая, где очутился после поспешного бегства, Асвальд нашел тропу и неторопливо пошёл по ней, рассчитывая так добраться до ближайшего поселения и там узнать нужное направление. Очень надеясь к этому моменту решить, куда идти дальше.

Вскоре Асвальд вышел к одинокой палатке у горящего костра. Радость вспыхнула и тут же погасла, подобно искре, отлетевшей от пламени в снег.

Одинокое тело лежало на животе. Из рваных ран, явно от чьих-то когтей, ещё вытекала кровь.

«Медведь», — успел подумать Асвальд.

Пустой желудок снова скрутило спазмом — от голода, отвращения? — закружилась голова.

Думать об опасности не было сил.

Едва не ползком добравшись до палатки, Асвальд рухнул на спальник и забылся долгим беспокойным сном.

7.

Таверна находилась в достаточном отдалении от поселений. Владельцы не задавали лишних вопросов, брали скромную плату за проживание и вкусно кормили.

Остановившись в «Старом Хролдане» лишь на пару ночей, Асвальд сам не заметил, как задержался там на неделю. А после, задумавшись, понял, что пока не готов к продолжению пути.

Сам не понимая почему, Асвальд никому не рассказал об увиденном в той пещере. Ему хотелось лишь забыть всё скорее. Восстановить внутренний покой. Избавиться от беспокойных снов, перестать слышать голоса в шуме ветра.

И он читал книги под раскидистым деревом напротив таверны, вдыхая свежий утренний воздух. Гулял по безлюдной горной дороге. Пил вечерами вино, сидя у тёплого очага. Ночевал в комнате, где, со слов владельца, когда-то останавливался сам Тайбер Септим. Вновь начал ощущать себя частью чего-то большего. День за днём Асвальд чувствовал, как его интерес к жизни и тяга к неизведанному выходят из глубокого сна.

Пока не проснулся однажды на мокрой от пота постели, бешено хватая воздух раскрытым в беззвучном крике ртом.

Перед глазами стояла столь ясная картина из сна, что Асвальд, не задумываясь, поднëс руку к лицу, принюхиваясь.

Конечно, никакого постороннего запаха и близко не было.

Ведь он не ел человеческую плоть. Не слизывал теплую кровь, бегущую по пальцам.

Он не…

В ту же ночь Асвальд покинул таверну, бездумно отправившись, куда глаза глядят. И пришел в себя, лишь когда очутился у пещеры. Знакомой, одним своим видом вызывающей дрожь по телу. Но…

Он не смог развернуться, оставить это место позади. Не смог задавить в себе нездоровый интерес, взбудораженный таким ярким сном.

Ему нужно было… Попробовать. Всего один раз. Попробовать и действительно забыть, зная наверняка, что подобное не для него. Прочувствовать телом и душой, как далёк такой образ жизни от всего, к чему он стремился.

— Намира знала, что ты вернёшься, — раздался насмешливый голос из пещеры. Но в нём не было зла, лишь искреннее веселье. — Она пришла ко мне во сне и велела встретить тебя. Но ты так долго шел… Что я успела изголодаться.

Асвальд попятился, спиной упираясь в каменную колонну.

Женщину, что неторопливо появилась из тьмы, он уже видел. Казалось, достаточно давно, чтобы забыть лицо и голос встреченной лишь единожды. Но теперь ему почудилось, что прошло всего несколько мгновений.

— Меня зовут Эйдис, — протягивая руку, представилась женщина. — Пойдём. Я покажу тебе.

— Эйдис… — только и смог произнести тогда Асвадьд, заворожённо глядя ей в глаза. Он доверчиво принял протянутую руку, шагнул вслед за ней в темноту пещеры.

***

Асвальд много писал о своём служении Намире. Однажды он признался, что больше всего его пленило: не вкус, нет. Его приводило в восторг ощущение собственной особенности.

«Возрадуйся в своём уродстве, моë новое чадо», — так сказала Намира, заговорив с ним первый и последний раз.

И он радовался. Много дней, много лет.

Но эта часть его жизни — совсем другая история. Как и та, что привела к нашему недолгому знакомству. Я же хотел поведать вам о сложном пути к пониманию и принятию себя.

В поисках одних знаний Асвальд обрёл совершенно иные. Но, чувствуя, что по жизненному пути его ведут высшие силы, он никогда не жалел о принятых решениях.