Пришел рассказать вам лавстори

Но оно вам не надо, проходите мимо.

Жил-был парень 26 лет. Программист на удаленке, немного хиккан, геймер, без опыта отношений с девушками, считающий себя асексуалом. Однажды с ним познакомилась девушка в войс-чате LoL. Она жила в другом городе той же страны. Постепенно её интерес к нему рос, она начала проявлять инициативу, встречаться с ним вживую, переехала к нему в город, они сняли вместе квартиру. Его мама устроила ее к себе на работу. А на работе она познакомилась с женатым мной. Теперь я собираюсь разрушить чью-то сказку.
И мне уже даже не стыдно.

Я написал эту заметку в начале февраля. На неделе, когда мы разъехались с женой после сопутствующего тяжелого разговора, инициированного мной. Спустя месяц после того, как к нам работать героиня сказки.

Новое имя в расписании я увидел за 4 дня до её первого появления. Незадолго до нового года. Уже успел забыть к тому моменту, когда она вдруг зашла в служебный вход в 7 утра, и я как-то сразу понял: беда. А это ведь я ещё не знал всех обстоятельств.

Мне повезло целых 6 дней быть в счастливом неведении о её близких связях с моим непосредственным начальством. Спустя эти 6 дней я возненавидел всё. В первую очередь — своё непосредственное начальство. Затем последовал месяц, когда я пытался взять себя в руки.

На первый взгляд всё это выглядело как блажь и хотелка на ровном месте. Со мной такое случается. Я вообще влюбчивый. Стоит подождать, привыкнуть, оно пройдет. Как в песне She Wants Revenge:

It’s only a crush, it will go away,

It’s just like all the others, it’ll go away.

Or maybe this is danger and you still don’t know,

You pray it all away, but it continues to grow.

Просто влюбленность. И скоро пройдёт.

Как все предыдущие, эта пройдет

Но, может, ты просто не понял ещё

Насколько влюблённость бывает большой.

Бывает, посмотришь впервые на человека, и твоё сердце уже немного разбито. Бывает, знакомишься, и эта трещина становится глубже. А бывает, что каждая новая деталь, каждая подробность и черта крошат все твои представления о возможном. Словно ты вдруг встретил единорога.

Поначалу я смешно прятался от всего этого. Отворачивался, отводил взгляд, отвечал односложно, избегал контакта. Всё это, наверное, помогло бы. Но она будто стремилась со мной общаться. Не всё время. Ровно тогда, когда я пытался увеличить дистанцию, я однозначно чувствовал шаг навстречу. Достаточно быстро стало понятно: ей нравится со мной общаться.

Иногда мне даже стало казаться, что ей прям-таки хочется со мной общаться.

По-настоящему, первым сорвался я. Спустя месяц совместной работы однажды я подошел к ней и попросил разговора без цензуры. Прогуляйся со мной по кварталу, где нас не услышат коллеги.

Я сказал ей, что привык игнорировать свою интуицию в подобных вопросах. Что интуиция часто велит мне повернуть глаза то туда, то сюда. Что как только она впервые переступила порог, я захотел протянуть ей руку и предложить уйти отсюда и никогда не возвращаться. И что после этого месяца я пришел сдаваться. Протянуть руку.

Я получил ответ, настолько же сладкий, насколько и горький. Такой, чтобы захотелось пойти удавиться с счастливой улыбкой синих губ на лице.

«Со мной происходит то же самое. Но это ничего не значит»

Я испытал короткую вспышку трудно передаваемой радости и накрывшую следом волну нестерпимой тоски. Остановился ли я? Возможно, я бы смог, если бы меня всерьез собирались отвергнуть. Но никто из нас не остановился. Мы продолжили толкать друг друга вперёд. В непредсказуемое невозможное будущее.

Надо сказать, что я не очень верю в невозможность какого-то будущего. Я и возможному не доверяю, верить в будущее вообще мне кажется ошибкой. Живу ли я в будущем, на которое когда-то рассчитывал? Случалось ли такое вообще? Каждый следующий день как будто вытекает из предыдущего, обнадеживая обманчивой предсказуемостью, но каким-то образом к нему всё равно нельзя быть готовым. Рассчитывал ли я ее встретить? Собирался ли перелопатить свою жизнь, отказавшись от брака и рискуя работой ради шанса быть с ней рядом? Невозможное будущее с каждым днём становилось всё более возможным. Так и зачем лишний раз тревожиться, строя предположения о послезавтра? Я просто делал один шаг за раз. Как меня когда-то научил Нолан устами Леджера. И дорога появлялась под ногами идущего.

Я стал звать ее пообедать вместе. И получил отказ, который ожидаемо и нестерпимо меня уколол куда-то в солнечное сплетение. Рядом с ней вообще как-то больно дышать. Как будто паническая атака. Что если это кончится? Что если мои чувства станут очевидны окружающим? Что если всё происходящее с нами вдруг просто оборвётся по той или иной причине? Мне не нужен был обед. Мне нужно было сказать ей, что я боюсь потерять ее. Рассказать, что мне больно дышать рядом, но после окончания рабочего дня дышать мне не хочется вовсе. На следующий же день после того отказа я вышел с работы домой и встретил ее на улице. Идущую на обед. Могу ли я присоединиться? Да.

Я снова говорил какие-то сумасшедшие вещи. Мне было противно думать, как я выгляжу со стороны. Меня тошнило от моей навязчивости. И в то же время, ничего не хотелось так сильно, как быть здесь и сейчас — навязчивым, сумасшедшим, в равной мере сбивающим и сбитым с толку. И я снова получил вежливый отказ с объяснениями, почему ничего не будет. Но на следующий день она снова пошла со мной обедать.

Однажды на работе мы вели свои уже ставшие привычными двусмысленные диалоги на безопасном английском, которого не знают наши коллеги. Она перевела взгляд мне за плечо. Я обернулся. Там стоял он. Я не был уверен, но всё та же проклятая интуиция стремительно включила тревогу. И интуиция была права. Они ушли, оставив меня одного в ощущении тотальной катастрофы. Ничего не в порядке. Кто я во всём этом? Дышать стало трудно как никогда. Дождавшись ее возвращения, я снова запросил разговор без цензуры. Она сказала дождаться ее после работы.

Полтора часа в ожидании я шатался по городу под дождём и думал, что такого я собираюсь сказать, чего не говорил раньше? Я стал как заевшая пластинка — один сбитый мотив, сколько ни крути. Ничего не придумал. Время ожидания кончилось. Она пришла.

Мы гуляли 2 часа — она под моим зонтом, а я без. Была робкая надежда простыть, подохнуть наконец и прекратить весь этот цирк. Не подох и даже не простыл. Мы выбрали небольшой, 100 метров от силы, участок тротуара, вдоль которого росли высокие деревья, немного укрывавшие меня от дождя. И все два часа мы медленно ходили туда и обратно эти 100 метров. Я рассказал, что чувствую присутствие происходящего между нами как нечто, буквально между нами расположенное. Воздух наэлектризован. Не нами. Чем-то посередине. Что когда она рядом, мы кажемся мне чем-то гораздо больше и мощнее, чем просто два человека. Что меня уже некоторое время буквально пугает, как мы попадаем друг в друга. Снова и снова. Деталь за деталью.

Ещё я рассказал ей, что моя любимая из вредных привычек — та, которая мне помогает, вернувшись с работы, забить на все проблемы — перестала давать ожидаемый эффект спустя пару недель после нашего знакомства. Что теперь я съедаю свой сэндвич в надежде забить на всё хотя бы на пару часов, но моя тоска по ней от таких занятий не проходит. Она усиливается. И именно поэтому я теперь трезв.

А она предложила съесть сэндвич напополам прямо здесь же. Только сперва ей нужно зайти домой его приготовить. Внезапно я обнаружил себя у них дома. Пока герой сказки из первого абзаца работал в соседней комнате, мы решили не возвращаться под дождь, разделили сэндвич прямо тут же и сели играть в МК.

Иногда жизнь подкидывает очень странные ситуации.

Иногда я остро чувствую: то, как я превращаю жизнь вокруг себя в цирк, явно намекает, кто тут главный клоун.

Свой выходной на той же неделе я встретил с мыслью: я не смогу прожить этот день, не увидев ее. Мы работаем по шестидневке в магазине, открытом ежедневно. Наши выходные в разные дни. Она, конечно, не придёт проведать меня в свой. А вот я не удержусь. И вот так, в свой выходной, я вывалился из дома и пошел без предупреждения встречать ее с работы. Тот же кусок тротуара под кронами деревьев. Тот же дождь. Снова один зонт на двоих. И гремучая смесь удивления, страха и радости на ее лице. Она просто стояла и повторяла снова и снова простое и такое дурацкое во всех этих обстоятельствах «what the fuck?!?». Сказала, что почему-то хотела этого. Ждала этого. Гнала от себя эти мысли последний час работы. И вот я тут. Сказала, что, наверное, пройди сейчас кто-нибудь мимо, увезут ее в психушку: стоит под дождём и разговаривает сама с собой. Не может же быть так, что она хотела, чтобы я пришел, и я действительно пришел. Ей это снится.

Я ответил, что с моей колокольни еще более невозможным выглядит, что я хотел, чтобы она существовала, и вот она существует. Чертов единорог.

Она спешила домой. Я не стал ее задерживать. Попросил только коснуться своим указательным моего. Зачем? Аналог обнимашек, но в рамках приличия.

«Ты можешь меня обнять»

На 10 секунд пропал то ли я, то ли всё остальное.

Вечером того дня я написал заметку из начала.

В январе я посмотрел Носферату. Это кино осталось со мной на недели, потому что я никак не мог перестать думать о фатальной неизбежности происходящего. Выходит, что несчастный упырь с самого начала был лишен выбора в этом кровавом кошмаре. Её тоска и одиночество задали ему направление движения. Им обоим было не под силу сойти с заданных рельс. Образ его мертвого иссохшего тела с одного из последних кадров напрочь засел у меня в голове. Мне было в равной мере жалко их обоих. И в то же время, была в этой истории какая-то красота. Притягательность.

Однажды вечером я съел сэндвич в одного и написал в заметках:

Если кошка привыкла, что ей моют лапы после прогулки, то однозначно можно сказать что в её мозге образовалась связь между событием А и событием Б.

То есть мозг кошки способен связывать различные события и явления. И запоминать эти связи. Подстраивать поведение. Он не только оперирует заданными инстинктами, но и постоянно обучается. Как нейросеть. Которой буквально и является.

Только её никто не дизайнил. Ни кошкину, ни нашу. Развилась сама по себе. Из неживой материи. За миллиарды лет.

Наша не принципиально сложнее кошкиной. Есть, конечно, очень специфические апгрейды. Но в целом, более новая итерация. Где количество связей переросло в качество, и появилось осознание происходящего. Связи «явление-реакция» переросли в «причина-следствие». Появилось, кому оценивать.

Работающая нейросеть уже была в кошке. Она и в муравье уже была.

И, точно так же, как надо помнить, что в кошке абсолютно точно нет сознания, надо и про себя держать в голове, что внутренний фонарик, которым ты (именно ты, осознающий) являешься, освещает своим «осознанием» только малую часть связей и данных, которыми беспрерывно пополняется твоя нейросеть. Прекрасно работающая без какого-либо осознания.

Посмотри хоть на кошку.

Ты думаешь, что контролируешь этот механизм. На деле ты его функция. Даже нелепее: ты выхлоп. Нейросеть так искрит связями, что свет фокусируется в осознание, которое первым делом непременно постулирует: я рулевой этой системы. Хотя ты в лучшем случае — глашатай. А нейросеть продолжает делать свою работу. Помогает организму адаптироваться к меняющимся условиям.

Перечитав это трезвым, я всё-таки отмечу, что у сознания определённо есть влияние на поведение. То есть, нельзя сказать, что нейросеть (пресловутый ум А) принимает все решения в отрыве от сознания (ума Б). Ум Б может влиять и влияет на все сознательно проводимые телом действия. Но если нейросеть решила, что подходящий человек — вот там, то можно рационализировать сколько угодно. Это не помогает. Похоже, нам обоим была отдана команда с более нижних уровней.

Ещё я часто стал думать про связь Гарри Поттера и Воландеморта. Что когда ты способен влезть кому-то в голову, то это работает в обе стороны. Видимо, такое же бывает, когда ты встречаешь сильно похожего человека.

Она непредсказуемо чередовала симпатию и отстраненность, расшатывая мою и без того нестабильную ментальную прочность. Я часто видел в ее поведении какой-то коварный план. Злой умысел. Стратегию. Чего ты от меня хочешь? Зачем так методично сводишь меня в тотальную зависимость от тебя? Почему каждая твоя перемена настроения в ту или другую сторону всегда бьёт ровно в цель и вступает в резонанс с моими внутренними шатаниями?

И при этом вёл себя так же. Не имея ни плана, ни замысла, ни стратегии. Мы делали друг друга счастливыми и причиняли друг другу боль, просто будучи похожими людьми, испытывающими друг к другу похожие чувства и мучаясь по их поводу похожими угрызениями совести.

Например, как-то утром она сообщила мне, что я ей снился. Как раз в то утро я снова (в какой уже раз?) решил держаться от неё на расстоянии. Поэтому я сухо сообщил, что и своим снам я отношусь как к случайному бреду мозга, хотя вижу их часто и довольно тревожные. И что не заинтересован выспрашивать подробности. Сердито фыркнула и удалилась. Чтобы днём позже сообщить мне, мол, снился я именно что в романтическом контексте. Вот тут до меня наконец и дошла вся ирония ситуации. Я искренне считал, что нашел уникально близкого человека. Она хотела со мной переспать. Она постоянно жаловалась, что её объективизируют. И объективизировала меня.

На следующий день после моего неожиданного выходного визита я снова встретил ее на прежнем месте после работы и получил нагоняй. Меня попросили перестать.

— Тебе не следует так делать.

— Если ты не хочешь, чтобы я так делал, скажи: «Я не хочу, чтобы ты так делал». Мне 34, я могу сам решать, что мне следует, а что не следует делать. И нести за это ответственность.

— Я не хочу, чтобы ты так делал, потому что тебе не следует так делать. Ты себя травишь.

— Даже если я в результате не выдержу и вскроюсь, знай, что оно того стоило, и не переживай зря.

Но я пообещал перестать.

А на следующий вечер она предложила мне разделить сэндвич под теми же деревьями. И, конечно, я там был. Мы не обсуждали ничего из касающегося той штуки, висящей между нами. Мы просто болтали про херню. И это было хорошо. На прощание мы обнялись. Я понял, что мне нужно как можно больше этих объятий в жизни.

Пару дней спустя она сказала, что больше мы так делать не будем, потому что это всё неправильно. И я вдруг по-настоящему решил сдаться. Провёл очередной свой выходной, не выходя из дома. Собрал остатки воли и себя в комок. Нащупал фундамент для какого-никакого спокойствия. И вот в этом наскоро слепленном дзене я пришел на работу, чтобы услышать от неё:

«Та штука, которую ты пытался объяснить, что тебе тяжело дышать… Я испытываю то же самое. День, проведенный здесь без тебя — это день в мыслях о тебе».

Пока, дзен. Привет, эйфория.

И, конечно же, на следующий день она уже как ни в чем ни бывало, предложила остаться друзьями.

Сейчас я нахожусь здесь. Где никакого будущего ещё не наступило. Где страх потерять ее по-прежнему накрывает меня несколько раз в день. Где каждый повод для радости обязательно приправлен чем-то горьким.

Но дорога возникает под ногами идущего. А сказка существует пока ее рассказываешь. Оглядываясь назад, я вижу, что дорога уже существует. А перечитывая написанное выше, понимаю: теперь это сказка про меня и нее, двух упырей-единорогов. Меня заставила её написать моя биологическая нейросеть, снова дав понять, кто тут хозяин. Мне же остаётся только сидеть и записывать. Осознавать приход невозможного будущего.

Она просто не смотрела Носферату. У них обоих нет выбора.

Вчера февраль наконец закончился, и я закрываю для себя эту историю. Я писал ее не для того, чтобы выкладывать сюда. Просто иногда бывает, что испытанный опыт невозможно нормально проглотить. Приходится выплюнуть его в виде текста и запихать обратно в голову, слово за словом. Публикую, чтобы наконец обесценить.

Неделю назад я послушал очередное «у нас был сложный период в отношениях, я сама не знала чего хотела» и как-то ярко осознал то, чего сценаристы не прописали в голову графу Орлоку: я слишком стар для этого дерьма. Во всех его проявлениях.

Я провёл свой очередной выходной дома, закрыв двери и окна, в темноте. Выключив телефон и компьютер, убрав все часы, трезвый и довольный собой, в обнимку с кошкой, которая любит меня просто за то, что я большой, тёплый и кормлю. Любит с одинаковой силой каждый день. Без лишних сомнений и полоскания мозгов. Люди так обычно не умеют. Мешает ум Б.

Иногда хочется изобразить из себя Стэна с Кайлом и задвинуть проникновенный монолог о выводах, сделанных из произошедшего. Сегодня мы, мол, поняли важное и многому научились.

Но события остаются просто событиями, как ни интерпретируй. В своем общении с ней, в стремлении к ней я нигде не ошибся и нигде не был прав. Потому что, хотя всё описанное действительно имело место быть, та лавстори, которую я обещал в заголовке читателю и себе, всегда существовала только в моей голове.

И сидя дома в темноте в обнимку с кошкой, я вдруг понял, зачем она была нужна.

Представь себе, что тебе нужно выпрыгнуть в окно из горящего дома. Ты не решаешься. Дом продолжает гореть. Вдруг за окном тебе мерещится что-то, чего ты всегда хотел. Протяни руку и схватишь. Прямо сейчас. Ты тянешься. И падаешь. Приземляешься с пустыми руками. Но целый. Можно грустить, что ты не поймал мираж. Можно осмотреть себя, поднять глаза на горящее окно и понять наконец, что на самом деле важное уже произошло — ты выбрался.

А остальное второстепенно.