Сории (Los Sorias). Альберто Лайсека

Альберто Лайсека — один главных визионеров Ибероамерики и литературный гигант. Рикардо Пиглиа в предисловии писал, что роман «Сории» - лучший роман со времен «Семи сумасшедших». Правда, стоит пояснить сравнение, потому как шедевр Роберто Арльта также неизвестен российскому читателю. В первой половине XX-го века были условно две противоборствующие группы авангардистов в Аргентине. С одной стороны группа во главе с Борхесом (Флорида, мартинфьеристы), со второй — Роберто Арльтом (Боэдо). Первая делала больший упор на традиции, аргентинскую мифологию и европейские авангардиские течения - сюрреализм, дадаизм, ультраизм, вторая - авангардизм в повествовании с социальным уклоном, зачастую левого толка. И Борхес, и Арльт приобрели влияние и остались в истории литературы надолго. Главное произведение последнего— дилогия - «Семеро сумасшедших» и «Огнемёты». Но перейдем от краткого экскурса в литературу Аргентины к самому произведению Лайсеки.

«Сории» - масштабный максималистский (не из-за объема, конечно, но по степени вместительности тем) роман о власти, диктатуре, человечности. Здесь, пожалуй, многие основные темы, так любимые Лайсекой: политика, религия, войны, история, секс, астрология, магия, наука и технология. Начинается с моделирования Технократии, одной из стран этого странного мира будущего. На протяжении нескольких сотен страниц не покидало ощущение, что находишься в некоем гибридном пространстве «Эвмесвиля» Юнгера и «Метрополиса» Ланга. Кроме Технократии — главного гегемона политической карты, нарисованной Лайсекой, важное место в романе занимают Сория и Россия, срисованная с Советского Союза (в произведении Советский Союз появляется чаще, чем Россия). Сория — объединенная Европа под эгидой испаноязычной диктатуры. Есть ещё множество стран, но конфликт развивается вокруг противостояния трех государств. Политические режимы и в Технократии, и Сории, и в Советстком Союзе — диктатуры, в последней с коммунистическим уклоном.

Политические лидеры (диктаторы) Технократии (Монитор Исека) и Сории (Сория Сориатор) ненавидят друг друга. Но прежде, чем перейти к самому конфликту, немного отступим, чтобы понять портреты лидеров. Монитор Исека (в Технократии все носят вторую фамилию Исека) — жестокий садист, с амбициями Бога (здесь он мало чем отличается от Сории Сориатора), создающий свой главный шедевр — фильм о пытках, насилии, оргиях. Сория Сориатор — альтер-эго лидера технократов с некрофильскими наклонностями (да, в Сории все, конечно, носят фамилию Сория). Для обоих люди — расходный материал, хотя Монитор к концу роману выглядит как будто более человечным. Лидер технократов нападает на Сорию, причем битвы идут как в физическом мире, так и в астральном (да, страны в романе имеют армии магов, у технократов главный Декамерон Гальский). Как выяснится позже, Технократия и Сория когда-то были одной страной, а Монитор и Сория Сориатор учились в одном классе, и, внимание, не поделили девушку в подростковом возрасте. То есть у неприязни есть и личные мотивы. Конечно, лидер технократов сделал ту же историческую ошибку, что и другие ранее, недооценив потенциал Советского Союза, и напал на него. Это было началом краха великой Технократии.

Одно из важнейших мест в романе отведено музыке и в частности тетралогии Вагнера «Кольцо Нибелунгов». Лайсека проводит постоянные параллели, а Монитор представляет себя Вотаном, Анти-Существо — бог мира технократов — Альберихом. И это кроме того, что автор делает кучу отсылок к другим любимым произведениям, как явных, так и неявных - «Призраку оперы» Леру, «Игре в бисер» Гессе, «Амадису Гальскому» (в одной из глав, он иронизировал над длиной романа), Альфреду Жарри, Оруэллу, Сервантесу, Вальтари и т.д.

Несмотря на применение развитых технологий, такое ощущение было, что это продолжающееся Средневековье или возродившаяся Римская империя (кстати, три главы были о покушении на Монитора с отсылкой к истории Юлия Цезаря). Чего только стоят жестокая религия Сории, не говоря о брате Сориатора, садисте с больной фантазией, о котором все решили забыть.

Одна из самых сложных сцен в романе (и она же переломная в развитии героя Монитора Исеки) — сюрреалистическая встреча мага технократов Декамерона Гальского и Анти-Существа, после которой чиновник (маги были на службе страны) высказал своему правителю о его жестокости. В сознании Монитора произошел слом, он отменил бесчеловечные указы, и ближе к концу фактически изменился. Вторая по сложности сцена — главы с титулом «Мартовские иды» - где Лайсека подменил персонажей романа личностями времени Римской империи. Тыковке (случайному преступнику) предстояло выполнить роль Брута, а Монитору — Цезаря. С точки зрения языка наиболее сложные моменты в романе при переходе повествования на латинизмы, использование немецкой речи и слэнга, например, часто упоминаемого в романе слова «чичи» (на слэнге «женские гениталии», в тексте употреблялось как ругательное по отношению к плебсу и другим нациям).

История по Лайсеке повторяется. И жестокие диктаторы в угоду личных амбиций готовы идти на огромные человеческие жертвы и принимать очень непростые решения. Найдется ли когда-нибудь герой, который вернёт золото нимфам в Рейн?