Это был день холодный и пасмурный, когда наш герой, господин Антон Петрович, человек благообразный и весьма умеренных привычек, отправился в пункт выдачи товаров, принадлежавший известному ныне купеческому дому "Озон". Внешне ничем не примечательная лавка находилась в самом сердце провинциального города, где под старинными домами с облупившейся штукатуркой клубились холодные порывы ветра, а скрипучие двери отзывались на прикосновения посетителей стоном.

Шел он туда с важностью и достоинством, под руку держа аккуратно сложенный квиток, который обещал ему получение некоего таинственного и столь же желанного предмета. Взгляды, брошенные на этот кусочек бумаги, источали такую надежду, какую обыкновенно не испытывает человек зрелых лет к вещам материального мира. Он чувствовал, что сейчас, быть может, его ожидает нечто, что изменит ход его дня или, возможно, всей жизни.

Войдя внутрь, Антон Петрович замер на мгновение, внимая разложенным повсюду коробкам и сверткам, которые скрывали в себе мечты и желания простых смертных. Воздух был насыщен смесью запахов — картона, краски и тонкого аромата нетерпения. Ожидая своей очереди, он стоял с величавой серьёзностью, подобно тому, кто обречён на судьбоносное свидание с чем-то неизбежным.

И вот настал момент истины. Девица за стойкой, сдержанно улыбаясь, подала ему заветный свёрток. Сердце его сладко ёкнуло. Но внезапно в животе его возникло движение, столь неожиданное и могучее, что лицо его вспыхнуло. Казалось, сама природа вознамерилась испытать его достоинство самым суровым образом.

Неистовая сила начала сжимать его нутро. Лоб его покрылся испариной. Поняв, что участь его предрешена, он принялся искать взглядом путь к отступлению, но судьба, смеясь, не оставила ему шансов. С каждым мигом битва становилась всё напряжённее, и вот, когда его ноги затрепетали, а губы издали жалобный стон, случилось то, что он ещё мгновение назад не мог представить в самом страшном кошмаре.

Печальное происшествие не осталось незамеченным. Шумом разнеслось по помещению явление, о котором не принято говорить вслух. Взоры собравшихся устремились на господина Антона Петровича — с удивлением, с жалостью и с тем насмешливым состраданием, что исходит от зрителей трагикомедий.

Обезумев от стыда, он опустил голову и, оставив свой свёрток на стойке, вышел, дрожащими руками хватаясь за дверной косяк, словно за последнюю опору. Ветер хлестнул его в лицо, обдав холодным презрением за мгновения малодушия.

Всю дорогу домой он не смел поднять взора. Домочадцы встретили его привычным молчанием, но он чувствовал, что история эта, шепнув однажды на ухо одному из случайных свидетелей, будет передаваться от уст к устам, наполняясь всё новыми и новыми подробностями. Такова уж природа человеческая — извлекать забаву из чужого позора.

И всё же, будучи человеком мыслящим и наделённым известной степенью философской глубины, Антон Петрович понял, что даже такая несчастливая случайность — всего лишь эпизод в бесконечной цепи событий, которыми изобилует его жизнь. Да, горе ему быть источником смеха, но разве смех, будь он горьким или звонким, не есть суть человеческой комедии?

Так миновал день, о котором он, быть может, никогда более не решится рассказать, но который навсегда останется в его душе как маленькое напоминание о хрупкости человеческого достоинства и неизбежности судьбы.