Как я стал врачом и начал оперировать на мозге. Часть 2. (Содержатся фотоматериалы хирургических операций и препарирования!)

Впечатлительным людям, беременным женщинам и детям к прочтению не рекомендуется.

Получив одобрение от главврача одной из местных больниц, я отправился отдавать документы для поступления на ординатуру в деканат послевузовского профобразования.

Так как я целевик, то и конкурса на поступление как такового у меня не было. На одно выделенное целевое поступал только я один. Всё, выдохнул я, эта битва закончена. На дворе был 2017 год.

Учёба началась.

За мной закрепили практикующего врача, который должен был меня обучать всему по-немногу, а я в свою очередь, обучаясь, должен был облегчать ему рабочие будни - писать дневники, выписки, иное бюрократическое действо, выполнять разные манипуляции.

В первый же день, заведующий отделением собирался оперировать оболочечную гематому (сейчас уже не вспомню, эпи- или субдуральную, поскольку на тот момент я понятия не имел какие они бывают).

Я вызвался и после недолгих раздумий меня позвали в операционную. Мы переоделись в операционный хирургический костюм, надели маски и шапки и зашли в операционную.

Пациент уже лежал на операционном столе в наркозе. Заведующий провёл некоторые манипуляции с головой, а именно повернул и наклонил в определённое положение (т.н. укладка головы пациента, имеет одно из самых важных, если не самое важное, в аспекте оперативной церебральной нейрохирургии) и мы пошли "мыться" (хирургическая обработка рук).

"Нет. Не так. Не правильно." - говорила раздражённым голосом операционная сестра, которая смотрела как я обрабатываю руки.

Нас одели в халаты, завязали, надели стерильные перчатки и мы подошли к столу. Пациент уже был накрыт стерильным бельём. Видно было только рабочую зону на голове и не прикрытые лодыжки. Две операционные лампы были направлены на операционное поле.

Уверенным движением заведующий выполнил разрез скальпелем через все слои мягких тканей. В моих же руках был только один инструмент - аспиратор и задача была только одна - "сушить" (удалять кровь из зоны непосредственной работы). Тогда я впервые увидел как выглядит кость черепа, как "отделяется скальп", проводится трепанация, увидел твердую мозговую оболочку. Плотный крупный сгусток крови тёмно-вишнёвого цвета обильно отмывался водой и в конечном итоге был удалён. Впечатлений было масса, но на тот момент мало что было понятно.

Вся теоретическая часть изучалась дома. Я скачивал и читал учебники по нейроанатомии и осознавал, что это невозможно запомнить: головной и спинной мозг, сосуды, кости черепа, черепные нервы, проводящие пути, позвоночник и т.д...до сих пор приходится, готовясь к некоторым операциям, открывать атлас и вспоминать анатомию зоны интереса.

Помимо анатомии, нужна была база по неврологии, а именно по топической диагностике. Если сильно упростить то, по определённым неврологическим симптомам и тестам можно определить локализацию патологии. Да, в 2025, когда повсеместно распространена нейровизуализация: КТ, МРТ, рентгенография и другие инструментальные методы исследования, "топика", в работе нейрохирурга, стала менее актуальна, но без её знания работать попросту нельзя. Приведу простой пример: у пациента две поясничные грыжи на разных уровнях. Мы видим их на МРТ отчётливо: размеры, как расположены и их взаимоотношения с нервными структурами. И вот здесь топическая диагностика позволяет нам понять: одна или обе из них дают симптоматику и что далее нам предпринимать. Оперировать одну? Обе? А возможно симптоматика и не связана с ними вообще?

Сами же практические навыки начинаются с азов в большинстве случаев. При этом в ординатуру приходят с разной степень подготовленности: пока на первом году ординатуры я учился вязать узлы и шить мягкие ткани под контролем наставника, в университете учился парень на 5 курсе, который уже умел оперировать нейротравму самостоятельно.

Я учился в клинике, где с оборудованием всё было в порядке. Ключевое - оно здесь было. По-началу я привлекался как ассистент на первом (доступ) и последнем (закрытие раны) этапах операции. Это касаемо головы. Спустя какое-то время я стал ассистировать от начала и до конца. И только спустя много месяцев, сколько точно - не скажу, я уже начинал под контролем куратора выполнять доступ и полностью выполнять последний этап операции (на голове это - ушивание твёрдой мозговой оболочки, фиксация костного лоскута и послойное ушивание раны).

На спине всё было проще - первую грыжу дали самостоятельно прооперировать на конец первого года ординатуры. Что касается основного этапа на голове, то гораздо позже.

С каждой неделей, месяцем я узнавал всё больше и больше. Мой чердак пополнялся всё новыми и новыми знаниями, при чём не только связанными с профессией, а с медициной в целом. Приходило понимание того, почему важно грамотно вести документацию, как преподносить и объяснять пациентам информацию о их заболевании и лечении, как вести себя в коллективе и много чего ещё.

Нейрохирургии, как и it, ракетостроению, нейробиологии и другим, масштабным, технологически завязанным областям, нельзя научиться раз и навсегда. Мы с интересом перенимает новые полезные доказанные практики, по возможности стараясь внедрять их в свой рабочий процесс.

Появление микронейрохирургии, КТ и МРТ с их многочисленными протоколами, нейромониторинга, asleep-awake-awake хирургии (операция на особых зонах мозга с пробуждением и тестированием пациента во время операции), функциональной нейрохирургии, открыло возможность оперировать те случаи, которые до относительно недавних пор были невозможными.

Лично мне хотелось бы дожить до тех времён, когда индустрия нейроимплантации разовьётся так далеко, что я смогу поучаствовать в подобном, но это уже мои влажные фантазии)

Современная нейрохирургия позволяет окунуться в особый мир, который ни на что не похож. Как только включается свет микроскопа настраивается фокусное расстояние, начинается противостояние тебя и болезни, исход которой, не всегда известен.

В настоящее время основным профилем у меня является нейроонкология. Это как первичные, так и вторичные(метастазы разных видов рака) опухоли головного мозга и позвоночника. Одна из самых интересных и сложных ответвлений в нейрохирургии.

В заключении этого поста я хотел рассказать о некоторых моментах профессии врач-нейрохирурга в форме коротких тезисов.

Начну с того, что мы штучный товар. В соотношении к общим хирургам, анестезиологам-реаниматологам, терапевтам, нас в разы меньше.

Устроиться в место, где можно идти в ногу со временем, развиваться и достойно зарабатывать, отнюдь не тривиальная задача.

Учитывайте, что в зависимости от ЛПУ где вы будете работать, не все ваши хирургические хотелки могут быть реализованы.

Есть большая разница между экстренной и плановой нейрохирургией. В первой это работа на износ, в т.ч. с контингентом, с которым ты стараешься на улице не сталкиваться.

Нейрохирургия - это физически тяжело, иногда очень тяжело.

Женщины-нейрохирурги бывают. Работают и страдают также как и мужчины нейрохирурги. Но не всегда задерживаются в профессии надолго.

Нейрохирург, с периферии РФ точно, не зарабатывает 300к/нс, хотя это заблуждение раннее и в моей голове сидело.

Нейрохирург, это не только про то, чтобы круто оперировать, но ещё и про то, чтобы понять, когда операцию делать не надо и доступно это объяснить пациенту, выписать пациента как минимум таким, какой он был до операции, как максимум, крепко жмущим тебе руку и больше никогда с тобой не встретившимся в твоём отделении.

Современному поколению, который хочет попасть в эту область, я могу пожелать только удачи. Легко не будет не при каких обстоятельствах. Ваше решение может определить дальнейшую судьбу человека перед вами. Посмакуйте эту мысль. Не торопитесь. И решите.

P.s. Часть 3 будет на конкретных примерах. Что-то вроде "операционный день нейрохирурга".