В истории и геймплее любого ведьмака цепляет ощущение некой уязвимости и не всемогущества персонажа. Им приходится прибегать к интересным решениям — алхимия, бомбы, знаки — просто чтобы приблизиться к уровню опасности контрактов и не отъехать от первого же встречного монстра на тракте
Проблема с Цири как протагониста в её способностях и отсутствии этого ощущения. Непонятно, зачем ей вообще нужно пить те же зелья, если она может использовать силу Старшей Крови и разделаться с любым противником за мгновение, не опасаясь преследования Дикой Охоты. В третьей части геймплей за нее скорее отталкивал, т.к в мире, где правит отчаяние от неизбежной смерти, она ощущалась как бессмертная супервумен
В истории и геймплее любого ведьмака цепляет ощущение некой уязвимости и не всемогущества персонажа. Им приходится прибегать к интересным решениям — алхимия, бомбы, знаки — просто чтобы приблизиться к уровню опасности контрактов и не отъехать от первого же встречного монстра на тракте
Проблема с Цири как протагониста в её способностях и отсутствии этого ощущения. Непонятно, зачем ей вообще нужно пить те же зелья, если она может использовать силу Старшей Крови и разделаться с любым противником за мгновение, не опасаясь преследования Дикой Охоты. В третьей части геймплей за нее скорее отталкивал, т.к в мире, где правит отчаяние от неизбежной смерти, она ощущалась как бессмертная супервумен