В черном-черном городе: психология и мифология детских страшилок

Отвлечемся от взрослых страхов (долги, налоги, политика) и вспомним о временах, когда самой страшной вещью был гробик на колесиках. Почему дети так любят страшилки? В чем причина того, что страшилки были так популярны в СССР, и какое влияние на поп-культуру они оказывают сейчас? Разбираю в этой статье, основанной на трудах психолога Марии Осориной — именно она ввела в научный обиход термин «страшилка»

В детстве всем нам характерны мистические страхи. Зачастую страхи детей построены вокруг их собственных домов — места, где они проводят много времени и впервые в жизни остаются наедине с собой, когда родители уходят. Дети боятся темноты, сырого подвала, странного пятна на потолке, покрытого пылью чердака. Боятся не по причине того, что есть какие-то объективные причины бояться, а просто потому, что темнота таит в себе неизвестность. Мало ли что там может быть…

Вспомните себя в детстве — вряд ли вы боялись темноты самой по себе. Скорее всего, вы боялись, что из этой темноты на вас выскочит злая рука, призрак, мертвец. Или просто нечто неописуемое. Дети воспринимают темные углы как своего рода портал в другой мир, где могут скрываться злые сущности. И в этом они не одиноки — в народном фольклоре граница двух миров (света и тьмы, знакомого и неизвестного) всегда считалась местом, где концентрируются темные, инородные человеку потусторонние силы. Поэтому в прошлом люди вешали на окна и двери амулеты — защищали места, где сталкиваются миры внешнего и внутреннего, проемы, через которые их могло атаковать неизвестное.

Так как психика у детей еще слабо развита, им сложнее абстрагироваться от игр своего воображения: для них реальный мир и мир фантазий смешивается, и отличить одно от другого бывает сложно. Поэтому темный угол в детстве так сильно пугает. Чтобы справиться с этими страхами, дети рассказывают друг другу страшные истории. Это помогает проработать страх — неизвестность обретает форму и перестает быть такой невыразимой и неописуемой, а в конце концов над ней даже можно посмеяться. Таким образом, страшилки — это продукт коллективного детского сознания, которое пытается отрефлексировать страх неизвестности.

В СССР официальная культура строго цензурировалась, и в ней не было места зомби, вампирам и прочим ужасам. Советский человек должен был думать о труде на благо общества и строительстве коммунизма, а не о всякой потусторонней нечисти.

Конечно, в СССР тоже снимали фильмы ужасов — например, «Вий» 1967 года, от которого я в детстве вываливала тонны кирпичей. Но не было такой огромной индустрии ужасов, как на Западе — с тысячами фильмов, книг, компьютерных игр, комиксов, игрушек. А потребность обсуждать, проговаривать, проживать и прорабатывать страхи никуда не девалась, она есть у людей всегда. И, чтобы удовлетворить ее, дети рассказывали друг другу страшные истории.

Так возник жанр детских советских страшилок — небольших историй с напряженным сюжетом и пугающим финалом, пугающим слушателей. Обычно в них фигурируют устойчивые мотивы «черный-черный город», «гроб на колесиках», «черная рука», «кровавое пятно», но детали могут отличаться.

Страшилки — это народное творчество, в котором традиции волшебной сказки сливаются с проблемами реальной жизни ребенка. Место действия страшилок — не сказочный мир, а реальность, просто немного искаженная. Главные герои страшилок — не Кощей и Иванушка-дурачок, а обычные дети, такие же, как рассказчики (отчего еще страшнее, потому что вживаешься в их роль). И сами сюжеты страшилок зачастую связаны с актуальными для детей жизненными ситуациями — например, ребенку запретили делать что-то, а он не послушался и столкнулся со страшными последствиями («Красные сапожки», «Зеленая пластинка»).

При этом в детских страшилках есть элементы архаического фольклора — например, сам формат «рассказ о встрече с нечистой силой» пошел от быличек и бывальщин, жанра устного народного творчества, популярного на Руси. Это истории о встречах с духами природы (леший, водяной, русалка) и дома (домовой, банник), чертом, мертвецами, привидениями, колдунами и просто потусторонними сущностями. И эти персонажи, и сам формат в целом, свойственен для детских страшилок.

В описанной форме советские детские страшилки стали популярны в 60-70-х годах XX века. Страшилки рассказывали в устной форме, в основном в детских лагерях, на даче, дома — главное чтобы было темно и рядом не было родителей. А в 1990 году писатель Эдуард Успенский собрал самые популярные страшилки в печатном виде в книге «Красная рука, черная простыня, зеленые пальцы». Позднее, в 1998 году, вышла вторая похожая книга — «Жуткий детский фольклор» Успенского и Усачева.

Как это обычно и происходит с устным народным творчеством, сначала люди передают его друг другу при общении, затем это явление описывается, и, наконец, уходит в поп-культуру и становится узнаваемым образом (мемом). Борьба добра со злом, несчастная любовь, мудрый старец — все это узнаваемые образы из массовой культуры. И детские страшилки тоже стали таким образом.

Притом произошло это не только в странах бывшего СССР — например, в США тоже развита культура детских страшилок и городских легенд. Это обыгрывается в культовом фильме Джорджа Ромеро «Калейдоскоп ужасов», где сыграл сам Стивен Кинг, и где вся история — это, по сути, экранизация детских комиксов со страшными рассказами.

Классические советские страшилки про черный-черный город оставили большой след в поп-культуре. У автора «Тани Гроттер» Дмитрия Емца есть целые повести, основанные на типичных сюжетах детских страшилок — «Гроб на колёсиках» и «Юный граф Дракула». Притом этот троп используется не только в детской литературе — например, у Виктора Пелевина в «Синем фонаре» есть сцена, где мальчики рассказывают друг другу страшилки. Похожий сеттинг действует в сериале «Пищеблок», где пионеры сталкиваются с чертовщиной в детском лагере.

Детские страшилки пробрались даже в рекламу — например, в недавней многосерийной рекламе с Антоном Лапенко из сторис Тинькофф Путешествий обыгрывается сюжет про «черный-черный город».

Интересно, как детские страшилки меняются вместе с миром технологий. Сегодня дети уже вряд ли рассказывают друг другу истории про красную руку, но им на замену пришли крипипасты — тот же самый фольклор, только в интернете. У него, как и у советских страшилок, тоже есть характерные персонажи и сюжеты — Слендермен, SCP Foundation, аномальные видеоигры, потерянные эпизоды известных шоу и мультфильмов, призывы вроде «не оборачивайся!», призванные разрушить четвертую стену и еще больше напугать читателя.

Так что, похоже, в том или ином виде страшилки для детей и взрослых будут существовать всегда — от быличек про домового до крипипаст про Слендера. Ведь страх — базовая эмоция, свойственная человеку во все времена.