Memento mori- помни, что ты смертен

Утро доброе, DTF! Последние три года смерть плотно засела в информационном потоке, поэтому решил немного отрефлексировать эту не самую приятную тему и взглянуть на нее в эдаком философском ключе. Поэтому принес вам лонгрид про самое хайповое выражение на латинском языке, а все потому, что Lingua latina non penis canis est!

Выражение на латинском языке “Memento mori”, что переводится как “помни о смерти” или “помни, что ты смертен”, прочно вошло в нашу культуру. Если оставить за скобками, что оно стало довольно распространенным вариантом партака в наши дни, все же оно остается важным наследием латыни, которое помогает раскрыть тему отношения к смерти в разных исторических эпохах и контекстах. По которым мы сейчас и пройдемся по порядку.

Оглавление

До нас дошли некоторые записи о церемонии “Триумфа”. Триумфом называли торжественное празднование победы, одержанной в битве или войне, римского военачальника во славу Римской империи. В ходе данной процессии к такому триумфатору был приставлен раб, который время от времени произносил заветную фразу, чтобы напомнить победителю том, что, несмотря на всю свою приобретенную славу, он остается таким же смертным человеком, что и до нее. И что никакая слава, какой бы великой она ни была, не наделяет тебя статусом бессмертного божества.

Согласно Тертуллиану, известному раннехристианскому богослову, полная фраза раба могла звучать так:

Отдельно стоит поговорить о толковании “Memento mori” римскими стоиками, так как тема отношения к смерти и ее места в жизни каждого человека является важной частью философии стоицизма. Например, философ-стоик, Луций Сенека, собрал сборник из личных писем “Нравственные письма к Луцилию/Epistulae morales ad Lucilium”, где приводит высказывание Эпикура, древнегреческого философа, «Meditare mortem», что переводится как “размышляй о смерти”, а в английском варианте meditate on death:

Такая вот своего рода медитация по Сенеке. Как мы видим, римский стоик находил в размышлениях о роскомнадзоре некий способ быть истинно свободными в независимости от окружающих тебя обстоятельств. И призывал быть готовым полностью контролировать ход своей жизни, готовя себя мысленно к этому, так как в любом случае это неизбежное событие. Спорное заявление, но куда нам до мудрых бородачей древности.

А вот, например, Плиний младший, видный государственный деятель в Римской империи, обращается через свои письма к поэту Руфу Актавию и адресует ему “Habe ante oculos mortalitatem”, что можно перевести как “Держи перед глазами свою смертность”. Полная цитата:

Видимо, Плиний в данном случае обращается к вечной теме хрупкости и конечности человеческого бытия и в то же время бессмертности его творчества и искусства, как бы подталкивая к идее, что через них можно обуздать смерть, оставив навсегда свой след в истории.

Вот поэтому надо писать лонгриды.

Христианство впитало в себя много элементов античной культуры. “Memento mori” не стало исключением, а очень даже наоборот, удачно вписалось в религиозный контекст при непосредственном участии христианских богословов. Разумеется, религиозная интерпретация отличалась от античной.

В первую очередь, смерть перешла с персонифицированного уровня на общественный. Это не событие отдельно взятой жизни, а то, что происходит со всеми, от крестьянина до епископа, и поэтому уравнивает и объединяет всех нас. Такой ход мысли даже породил отдельный жанр в искусстве времен средневековья под названием “пляска смерти”:

Во-вторых, “Memento mori” имеет скорее морализирующую функцию в рамках христианской традиции. Смерть служит напоминанием о бренности бытия, о пустоте и мимолетности земных удовольствий, а значит, нужно позаботится о том, что ждет тебя в загробной жизни по итогам жизни земной.

Одним из близких по смыслу к “Memento mori” было высказывание Софрония Иеронима, одного из отцов церкви (высоко почитаемых церковных деятелей):

Примерно в такой смысловой интерпретации и закрепилось “Memento mori”в христианстве вплоть до наших дней.

Говоря об использовании “Memento mori” различными монашескими орденами, стоит отметить, что вокруг этой темы существует множество теорий, которые зачастую опровергаются современными адептами этих орденов. Так, например, часто можно встретить предписывание “Memento mori” ордену траппистов (от названия монастыря в Ла-Траппе во Франции) в качестве приветствия и прощания среди монахов.

Однако сами современные трапписты это отрицают, ссылаясь на то, что среди траппистов всегда было принято молчаливое приветствие, а подобные практики скорее относятся к французским монахам-паулинам из ордена святого Павла отшельника, именовавшихся в 17 веке как “Братья смерти”. Что ж, Средневековье вегда будет прекрасной базой для вселенной Вархаммера.

В Буддизме есть медитация под названием Маранасати. По смыслу это слово очень близко к “Memento mori”. Если разобрать его на составляющие, то получится следующее: марана- смерть, а сати- осознание. В сущности, эта медитативная практика заключается в том, чтобы всегда напоминать себе, что смерть может наступить в любой момент.

Согласно одному из Буддийских канонов такая медитация может принимать форму визуализации и созерцания кладбища, где представлены девять стадий разложения человеческого трупа. При этом медитирующий должен мысленно проговаривать «Это тело имеет ту же природу, оно будет таким же, оно не избежит этой участи».

Не обошолся без “Memento mori” и путь самурая. В японском духовном и практическом руководстве воина “Хагакурэ” содержится следующее:

Я встречал разные интерпритации философии, представленной в Хагакурэ. Важно отметить, что ее изначальные смысла имеют очень сильное контекстуальное значение, ибо Хагакурэ было написано в начале 18 века, во времена, когда люди с большой охотой потрошили друг друга, и поэтому заигрывает с опасными темами. Однозначно можно сказать только одно- жизнь самурая всегда была на волоске от скоропостижной кончины и для такого пути требовалась сильная философская подоплека, которую не стоит натягивать на жизнь современную.

Примечательным витком в истории “Memento mori” стало его переосмысление немецкой школой философии конца 18, начала 19 века, в эпоху, когда разум человека вновь устремился к идеям гумманизма, когда мир еще не пережил две самых жестоких и беспрецедентных по количеству жертв мировых войны. В Германии распространилось выражение “Memento vivere”, предтечей которого стало выражение на немецком “Gedenke zu leben!”, что переводится как “Помни о жизни!”, из романа «Годы учения Вильгельма Мейстера» за авторством немецкого философа, Иоганна Гете:

Этот покойный почтенный муж при жизни говорил, что “ежели бы я смолоду не старался побороть себя самого, не стремился к широкому всестороннему развитию своего ума, из меня вышел бы самый ограниченный и пренесносный человек”, но при этом сознавался, что “не мог бы жить и дышать, если бы время от времени не давал себе поблажки и не наслаждался вволю тем, что не всегда сам счел бы извинительным и похвальным”.

Вот так Гете уже в 19 веке буквально утирает нос современным инфоцыганам, помешанным на ежедневной эффективности, напоминая, что жизнь она здесь и сейчас, и нет ничего зазорного в том, чтобы наполнять ее мирскими удовольствиями.

Коллега Гете по цеху, немецкий философ Фридрих Шиллер был полностью с ним согласен и писал в своих письмах:

Мы видим, что провозглашается торжество жизни над смертью, акценты смещаются. Можно предположить, что в ту пору это становится некоторым противовесом преставлениям о жизни согласно ортодоксальному христианскому укладу.

Мы живем в эпоху поиска смыслов. Средняя продолжительность жизни находится на своих пиковых значениях и увеличивается от года к году. И все мы ищем свой собственный путь, который бы отвечал нашим запросам на долгую и счастливую жизнь, либо давал ощущение, что каждый день прожит не зря. Естественно, что в водовороте нашей бурной жизни, нам только и остается, что изредка отдышаться и продолжать свое участие в гонке с очень высоким темпом, где одно событие тут же сменяет другое.

Мысль о смерти является явно нежеланным гостем в таких контекстах, как будто перетягивая на себя все наше внимание. Где-то она может принимать форму ежегодного праздника, как в Латинской Америке, а где-то принимает форму сухих цифр статистики. Но, как говорил Булгаков устами Воланда в романе “Мастер и Маргарита”:

Поэтому было бы неплохо хотя бы время от времени напоминать себе, что век наш не вечен, дабы ощущать вкус этой жизни на полную катушку.

Всем спасибо за прочтение, надеюсь, вам зашло, или вы хотя бы почерпнули что-то новое для себя. Буду рад видеть в моей телеге, там бывают рецензии на книги, на странный голливудский артхаус и, в целом, туда получается писать немного чаще 🌚

#лонгрид