Честь, жизнь и нефрит: культурный резонанс в «Нефритовом городе» Фонды Ли

Цикл на стыке фэнтези и криминального триллера.

«Сага Зеленой Кости» Фонды Ли — оригинальный фэнтезийный цикл с необычным сеттингом, азиатскими мотивами, интересными персонажами и захватывающими сюжетными поворотами. Первый роман цикла «Нефритовый город» на Западе окрестили фэнтезийным «Крестным отцом».

Основным местом действия цикла служит островное государству Кекон, жители которого освободили его от иностранных захватчиков, используя магический нефрит. Этот минерал дарует людям сверхъестественным способности, что однако требует многолетних тренировок — для обычных людей нефрит подобен наркотику. Однако новые главы двух могущественных островных кланов — Горного и Равнинного — решили забыть о заключенном их предшественниками и начали междоусобную войну.

Помимо захватывающего сюжета, ярких персонажей и мастерски выписанных боевых сцен роман может похвастаться прекрасно воссозданной атмосферой азии и гонконгских боевиков, которые служили для автора одним из источников вдохновения. Чем «Сага Зеленой Кости» Фонды Ли уникальна с этой точки зрения, рассказывает Фиби Лю в своей статье для ресурса tor.com. Мы подготовили частичный перевод этой статьи.

Когда я впервые прочитала «Нефритовый город», я была в восторге. Это первый фэнтезийный роман из прочитанных мной, где азиатская культура не изображается как отвратительное зло, от которого протагонист должен бежать, чтобы найти себя, спасти мир или обеспечить развитие цивилизации. Несмотря на то, что персонажи действуют сексистски и особое внимание уделяют родословной, основанной на их культуре силы и чести, кеконцы никогда не преподносятся менее заслуживающими уважения, чем представители Запада эспенцы. На самом деле эспенцы, известные своей готовностью платить и получать плату за что угодно, — показаны скользкими типами, показаны угрозой, продажными людьми, лишенными морального кодекса.

И еще, конечно, тут есть нефрит.

В этом мире биоэнергетический нефрит дарует сверхъестественные способности, усиливающие навыки боевых искусств, правильно обученным кеконцам — способность перепрыгивать через машины, отклонять пули, ударять кулаком настолько сильно, что можно сломать шесть кирпичей. И благодаря наследию прошлого, а также предпочтениям и устройству издательской индустрии, этот ацент на людях, которые выглядят как я — в отличие от белых избранных, которые минимально взаимодействуют с единой азиатской страной — воспринимается как нечто новое. Будучи родом из Айовы, я время от времени смотрела кантонские фильмы о боевых искусствах и читала множество фэнтези с азиатскими персонажами, которые были хорошими и носили мечи. Но Кекон стал для меня сродни Ваканде: общество, одновременно азиатское и уважаемое в мире разнообразных конкурирующих наций. Он демонстрирует военные, экономические и даже творческие особенности, уникальные для этой земли и народа.

В Кеконе правят два клана, Равнинный и Горный, которые контролируют большую часть нефрита в стране; у каждого есть мощная бизнес-империя и уличная армия нефритовых бойцов. Однако даже в мирное время эти кланы вплетены в саму ткань кеконского общества, они влияют на выдачу разрешения на строительство и продвижение по службе, покровительствуют ресторанам и вербуют в свои ряды выпускников школ боевых искусств. При первом же прочтении меня охватила пьянящая радость погружения в фэнтезийный мир, которую я не испытывала с тех пор, как восьмилетней девочкой свернулась калачиком рядом с «Гарри Поттером и философским камнем». Подумать только, что кто-то, похожий на меня, может сделать что-то подобное… Подумать только, что я могу в этом воображаемом пространстве поклясться в верности существу, имеющему доступ к высшим слоям общества, вообразить себя на месте кого-то, обладающего силой, на которую, — как тонко намекали сотни книг о принцессах, феях и волшебницах, которые я читала в детстве, — я не могу претендовать.

Подумать только, что у меня может быть другая история, кроме привычного противостояния ожиданиям моих родителей и призраков Китая, в котором мои предки по прямой линии не жили, по крайней мере, с конца XIX века.

В этом смысле «Нефритовый город» стал для меня откровением. Даже больше, он систематизировал все мелочи, которые мои родители говорили и делали, чтобы привить мне «правильное поведение», что раньше я считала иррациональным, раздражающим и отсталым. В Америке не принято называть старших членов семьи по имени в знак уважения, когда можно просто поздороваться. Человек не стремится построить карьеру, которой он не увлечен, просто потому, что его семья «нуждается» в нем. Во всех других книгах, которые я читала, эти обычаи являлись препятствием для прогресса. Они вызывали конфликт, который требовал разрешения. Они не могли быть частью культуры в том смысле, в каком мой школьный опыт был ею, думала я, потому что у них не было фундамента и всеобъемлющей повествовательной логики. «Нефритовый город» строит мир по этим неписаным правилам. Он воплощает их в четком кодексе поведения и включает в себя персонажей, которые считают совершенно обычным не принимать комплименты, считать семью основной ячейкой общества и действовать, часто по умолчанию, на благо клана или страны, а не личного эго. Тем не менее, персонажи, которые ведут себя подобным образом, занимают как главные роли в истории, так и второстепенные, и ни один из них не вписывается в шаблон властного родителя, которому приходится бросать вызов ради личного роста, или мятежного молодого взрослого, который освобождается от семейных ожиданий, суеверий или молчания, чтобы найти настоящую семью в более эмоциональной западной группе друзей. Даже умирающий дед был когда-то героем войны.

Перефразируя поэта: Кекон был устройством, а не событием, и он дал мне место, чтобы жить там.

Потом я некоторое время провела в родительском доме.

Ежедневное столкновение с обязанностями готовить, мыть посуду, жениться и иметь детей — это способ ослабить романтизацию истинной «принадлежности», так сказать, к общинной культуре. Прежде в течение многих лет я рассматривала эту идею абстрактно, я столкнулась с вопросом, кому выгодна такая система. Чья роль перекроена из индивидуалиста в невольного лидера, кто жертвует собственными стремлениями, чтобы стать символом для окружающих; чья роль через призму индивидуализма выглядела бы незавидной. В «Нефритовом городе» Шаэ (одна из главных героинь) возвращается в клан после двух лет обучения в деловой школе в Эспении, в которой угадывается Британия или Америка, и сталкивается с ограничениями из-за своего пола. Однако это компенсируется тем, что она снова получает нефрит, так как у нее его больше, чем почти у любого другого бойца Зеленой Кости в мире. Точно также главный антагонист серии, лидер Горного клана Айт Мадаши, компенсирует свою принадлежность к женскому полу, абсолютной безжалостностью, убивая каждого конкурента-мужчину, чтобы возвыситься. А потом преступает некогда нерушимые социальные правила о невмешательстве не владеющих нефритом гражданских лиц, чтобы выиграть войну против Равнинного клана. Но как быть с теми, кто не получает должной «компенсации» за свою женственность, как мать Шаэ с ее домиком в провинции и уроками акварели, или даже Вэнь, которая не обладает нефритовыми способностями и большую часть книги остается в доме своего мужа, чтобы подавать напитки бойцам кланов и украшать свою гостиную? Отождествляем ли мы себя с ними? Хотим ли мы этого?

#литература #фэнтези