«1917» — не стреляйте в гонца

Военная драма, действие которой разворачивается внутри «цельной» двухчасовой сцены.

В одной из сцен «Морпехов» — военной драмы Сэма Мендеса — налысо бритые патриоты и элита американской армии смотрят на небольшом телевизоре «Апокалипсис сегодня». Солдаты упиваются оглушающим «Полетом Валькирий» и завывают, глядя на невинных вьетнамцев: «Убейте ублюдков!». Они жаждут стать самыми жестокими и безжалостными мерзавцами и поскорее окунуться в завораживающее испытание войной.

Но «Морпехи» не давали посмаковать величие и славу, что сопутствуют солдатам в чужом краю. Как и в «Цельнометаллической оболочке» Стэнли Кубрика, фильмом правили страхи и переживания одиноких ребят, отправленных родиной на верную смерть. По словам главного героя нового фильма Мендеса «1917», несмотря на блеск медалей за героизм — это всего лишь кусок металла с красивой ленточкой, который не сможет смыть воспоминаний о гниющих трупах друзей.

«1917» рассказывает о противостоянии британских и немецких армий у линии Гинденбурга во время Первой мировой. Пока войска Соединенного Королевства ютятся в наспех вырытых окопах и пытаются удержать пустынные земли на северо-востоке Франции, Германская Империя все глубже зарывается в надежные катакомбы, шрамами раскинувшиеся по выжженной земле. И тлеет эта окопная возня месяцами.

Оттого неожиданное и спешное отступление немцев еще сильнее сбивает с толку, но жажда кинуться на бегущих врагов затмевает разум британских офицеров. Один из генералов и вовсе готовится бросить все силы на беглецов, представляющих легкую мишень. Однако в союзный полк, расположенный в 15 километрах, прибывает сообщение о том, что отступление противника — продуманная хитрость, при помощи которой вражеское командование планирует заманить британцев в ловушку.

В результате двух совсем юных солдат, капралов Скофилда и Блейка, отправляют с донесением об отмене самоубийственной атаки. Жизни более полутора тысяч солдат зависят от незаметной миссии, что не войдет в учебники истории. Впереди — километры грязи, брошенные окопы, разрушенные города, сотни трупов и лишь одна цель.

Главные герои — ничем не примечательные ребята, не отличники строевой подготовки и не опытные вояки. Их образы родились из рассказов дедушки режиссера, который воевал в Первой мировой. Что примечательно, главные роли достались малоизвестным актерам. И хотя в действии участвуют Бенедикт Камбербэтч и Колин Ферт, которые примерили на себя генеральские погоны, они, как и подобает голливудским звездам и высшим чинам, сияют на небосводе истории, тогда как вся грязная работа ложится на плечи простых ребят.

Еще в «Морпехах» Мендес продемонстрировал свое умение превратить войну в визуальное пиршество, даже ту, что разворачивается в безжизненной пустыне. Тогда он вместе с Роджером Дикинсом использовал все доступные средства, чтобы отыскать природную красоту среди дыма и липнущей на сапоги грязи и нарисовать завораживающее полотно едва заметными вспышками и дрожащими тенями.

В «1917» Мендес и Дикинс взялись за невозможное — картина выстроена так, что кажется, будто бы она снята одним непрерывным дублем. Камера неустанно следует за героями, вместе с ними ползает по грязным лужам, бежит от неминуемой смерти и прыгает через бездонные пропасти, ни на секунду не отводя взгляда от происходящих событий.

Съемки столь длинных сцен не новы, да и в «1917» можно заметить множество хитрых монтажных склеек, но из-за сложности съемочного процесса непрерывные дубли чаще походят на упражнение в режиссерском мастерстве, нежели на полезный кинематографический инструмент. Например, эта претензия применима к открывающей сцене «007: Спектр» за авторством все того же Мендеса. Но в случае с «1917» дело обстоит иначе.

Для фильма было вырыто полтора километра окопов, построены бесчисленные сооружения и реконструированы руины целого города. Герои держат путь сквозь детально воссозданные немецкие укрепления, которые на фоне временных траншей британцев поражают надежностью и неприступностью. Скофилду и Блейку предстоит пересечь пугающую пустоту «ничейной земли» — беспросветной равнины с редкими дорожками и одинокими домами, за которую велись самые ожесточенные бои.

Камера то следует за солдатами, то опережает их, забирается в грязь и взмывает над землей, ненадолго бросает героев и снова воссоединяется с ними. Из-за постоянной смены ракурсов съемочная группа постоянно ходила в полном обмундировании, чтобы ненароком не испортить кадр, от которого будет невозможно избавиться на монтаже. Камера перебиралась из рук ползающих в грязи операторов на бесчисленные подвесные краны, специально оборудованные автомобили и даже мотоциклы — все для того, чтобы создать ощущение непрерывности действия.

«1917» — это фильм о движении вперед, где ни у героев, ни у съемочной группы не было возможности вернуться назад или осмотреться по сторонам. Каждая локация продумана и построена таким образом, чтобы путешествие ни на секунду не сбавляло тщательно создаваемого напряжения. Стоит допустить ошибку в планировании 15-километровой трассы, и все эмоции улетучатся.

Потому повествование не вязнет в окопах, ключевые драматические сцены равномерно расположены на всем пути героев, и даже самые короткие отрезки маршрута продуманы так, чтобы они вмещали в себя нужный объем диалогов. Из-за этой беспрецедентной привязки места действия к сюжету Мендесу при написании сценария пришлось синхронизировать каждую реплику с размерами съемочной площадки, не оставляя безмолвных пятен в повествовании и не тормозя его долгими речами.

Пристальный взор камеры помогает ощутить не только тяжесть взваленного на плечи молодых солдат груза, но и дикую усталость, что переплелась с испугом. «1917» снимался на протяжении четырех месяцев после доведенных до совершенства репетиций, но выглядит он так, словно в жизни героев взаправду прошел всего один день. Благодаря цельным дублям длинной более часа Мендес создал настолько мучительную дорогу, что каждый ее метр отдается эхом по другую сторону экрана.

В отдельные моменты «1917» величественно красив, особенно когда пожары и осветительные ракеты отбрасывают пляшущие тени, а камера выхватывает грандиозные поля битв. При этом картина, черпающая вдохновение в антивоенных работах Кубрика, одновременно страшна и притягательна. Мендес показывает реки, полные разлагающихся трупов, снесенные до основания и охваченные пламенем города, а о голой «ничейной земле», кричащей о бессмысленности кровопролития, один из солдат иронично отзывается: «Надо было просто отдать ее немцам».

***

Напористость кадра вынуждает непрерывно смотреть на боль, проступающую на лицах людей, чьих родных и друзей вот-вот настигнет бессмысленная смерть. Каждый редкий выстрел отдается эхом животного страха, а свист пуль и оглушительный рев снарядов, разрывающих землю в сантиметрах от героев, кажутся пугающе близкими. «1917» не только завораживающе красив, но и невыносимо жесток по отношению к зрителю, на протяжении двух часов лишенному возможности перевести дух — все благодаря волшебному искусству монтажа.

PS. Если понравился текст — ищите нас в VK и Telegram.

#long #DeadDinos