Мем о «Китайском квартале»

Или сага о создании шедевра Романа Полански, Роберта Тауна и Роберта Эванса, что ознаменовал начало конца величайшей эпохи Голливуда.

В начале 70-х Роман Полански напоминал человека, только что выбившего все ачивки в Dark Souls. Во всех трёх частях. За неделю.

После печально известных событий Роман вернулся в Европу, где держался политики под кодом «В Лос-Анджелес — ни ногой».

Времени режиссёр зря не терял и устроил европейскому кинематографу две финансовых катастрофы. Сначала он решил, что отличной идеей будет экранизировать проклятую пьесу Шекспира — «Макбета». А затем съездил на дачу к знаменитому итальянскому продюсеру, где снял «Что?» — абсурдную комедию о приключениях американки-хиппи по похотливой Италии.

Если с первым фильмом ситуация получилась прозаичная (он всего лишь нанёс убытков на $3.5 млн), то без второго, возможно, не было бы ни этого мема, ни лучшей его картины. Но об этом позже.

Тем временем в захваченном режиссёрами Голливуде происходило нечто из ряда вон выходящее. В городе завёлся настолько выдающийся сценарист, что люди начали запоминать его по имени. Звали сценариста Роберт Таун.

Удивительно, но популярность Тауна росла поперёк его чудовищных размеров скромности. Впрочем, ближайший друг сценариста Уоррен Битти видел в этой скромности лишь стратегию по сбору идеальной фильмографии.

Как бы то ни было, руку Тауна неоднократно ловили на полировке этапных фильмов той эпохи. Что особенно здорово, по трём из этих картин можно отследить, как львиная доля голливудской власти попала в руки [s]кучки торчков[/s] талантливых молодых кинематографистов, а их сравнительно недорогие проекты становились таким же мейнстримом, каким сейчас являются супергеройские блокбастеры.

Началось всё с «Бонни и Клайда», сценарий которого Таун переписывал по просьбе Битти (тот продюсировал и торговал лицом на главной роли). Роберт переставил местами парочку сцен, выкинул сюжетную линию с любовным треугольником и был таков. А когда инновационный и беспрецедентно кровавый фильм окупил бюджет 28 раз, студии смекнули, что пора бы начать адаптироваться под новые вкусы хиппующей Америки. И вышли в народ.

Вскоре Таун снова помог Битти, на этот раз с многострадальным текстом «МакКейба и миссис Миллер». Антивестерн Роберта Олтмена про хвастливого картёжника и предприимчивую проститутку кассовым гигантом не стал — зато закрепил тенденцию на переосмысление устаревших жанровых канонов и рост творческой свободы режиссёров.

Тот же Олтмен освободился настолько, что целиком присвоил себе авторство сценария.

И, наконец, «Крёстный отец». В представлении гангстерский эпик Фрэнсиса Форда Копполы не нуждается, однако не все знают, что фильм побил и три года удерживал абсолютный рекорд по кассовым сборам (пока Стивен Спилберг не сделал кусь).

В этот раз Тауну посчастливилось коснуться главного культурного феномена своего времени, хоть его вклад и не был определяющим. Роберт лишь написал сцену последнего разговора Майкла с доном Вито, за что получил $3.000 и слова признания от Копполы, принимающего Оскар за лучший адаптированный сценарий.

Кого Фрэнсис «забыл» поблагодарить в той речи, так это своего продюсера — Роберта Эванса. На то было немало причин, но…

По ходу работы над «Крёстным» за Эвансом закрепился образ голливудского Емели. Сетуя на больную спину, он умудрялся курировать производство прямиком из постели. Когда же долг требовал покинуть пределы своего особняка, Эванс, облачённый в шелка, разъезжал по офисам и павильонам студии Paramount на больничной каталке.

Всё закрутилось в 1971-м году, когда этот персонаж пригласил к себе Тауна и предложил $175.000 за [s]массажик[/s] текст новой киноадаптации «Великого Гэтсби». Сценарист в ответ поскромничал и контрпредложил семикратно меньший гонорар, потому как:

Эванс, из всех щелей наслышанный о таланте Тауна, отказать не мог.

Так началась работа над «Китайским кварталом» — клубком из экономических преступлений, покрывательств и мрачных семейных тайн, который распутывает частный детектив Джей Джей Гиттес.

Сценарий, который позже нарекут одним из величайших в истории, писался долго и кропотливо. Замысел Тауна был такой: исследовать реальную историю Калифорнийских водных войн, превратить её в беллетристику и на этом фоне выстроить многослойный детектив с налётом нуара.

В итоге в сюжете нашлось место вообще всему, в чём нуждалась американская публика времён Уотергейта и последних лет Вьетнамской войны.

Николсона утвердили первым — роль Гиттеса Таун писал специально под него. Когда же пришла пора искать режиссёра, Джек предложил Эвансу кандидатуру своего старого друга…

*барабанная дробь*

Убеждали режиссёра долго, но Эванс в конце концов отыскал нужный подход.

Вы же не забыли про «Что?»? Так вот, Полански настолько поверил в успех комедии, что выкупил 50%-ю долю со сборов. Прознав об этом, Эванс выступил с предложением:

Так Полански сорвал куш в 64 доллара и отбыл в Лос-Анджелес.

Но стоило взять в руки сценарий, как режиссёр резко соскучился по Польше.

Сюжет получился что надо, однако его приходилось выковыривать из нагромождения персонажей и бесчисленных деталей о жизни Калифорнии 30-х годов. По меркам исторических романов Таун выдал неоспоримый шедевр. Но снимать кино по такому материалу было невозможно.

А после обнаружилось, что в «Китайском квартале» не нашлось места ни единой сцене в китайском, собсна, квартале.

Город чувствовал: грядёт великая битва.

Роман взялся нещадно сокращать и переписывать. Роберт же, вымучивавший сценарий около года, настаивал на его идеальности и боролся за каждое слово. Но вскоре верх взяла скромность, и сценарист оставил споры, предпочтя компанию маниакально-депрессивного низушка прогулкам со своей венгерской овчаркой (10 лет спустя она станет первой собакой, номинированной на Оскар (за лучший сценарий (сами догадайтесь как))).

Полански выкинул весь закадровый голос и кардинально переписал концовку, между делом перенеся её в злосчастный Чайнатаун. Как назло, выбранный для сюжета 1937 год оказался единственным, когда в городе никакого Чайнатауна не стояло — район подчистую снесли для строительства центрального вокзала (в котором, кстати, начинается культовая миссия с поездом из GTA SA).

Когда стартовали съёмки, американская съёмочная группа, едва привыкшая к моде на авторскую диктатуру, наконец увидела Романа в действии. Увиденное потрясало.

Требовательность Полански была соизмерима разве что с дотошностью Тауна (сценаристу, знатному любителю встать за спиной режиссёра и напряжённо сопеть, порекомендовали на площадку не приходить). Роман контролировал вообще всё, вплоть до угла соприкосновения взглядов двух актёров. Очередной конфликт был делом времени.

На роль местной фам фаталь Эвелин Малрэй взяли Бонни из «Бонни и Клайда» — Фэй Данауэй. К всеобщему несчастью, актриса вовсю наслаждалась терминальной стадией звёздной болезни. Доходило до того, что она отказывалась зачитывать реплики и самостоятельно смывать воду в туалете (если вообще соизволяла дойти до него , не предпочтя весьма удобную мусорку в личной гримёрке).

Вскоре о здоровой рабочей атмосфере на площадке «Квартала» узнал весь город. В один момент Полански так раздосадовала работа парикмахера, что он вырвал у Данауэй не то один волос, не то целый клок. Та в накладе не осталась и, когда режиссёр запретил покинуть съёмку посреди дубля, плеснула ему в лицо мочой.

Что иронично, большим поклонником режиссёрского метода Полански оказался главный злодей истории. Роль коррумпированного водного магната Ноа Кросса…

… исполнил Джон Хьюстон — режиссёр-титан Старого Голливуда, чей «Мальтийский сокол» принято считать первым фильмом в жанре нуар («Квартал» же нередко называют первым неонуаром).

В сцене знакомства с героем Николсона Кросс произносит:

Вот с таким мрачным цинизмом кинематографисты Нового Голливуда оценивали репутацию своих предшественников. Видимо, уже тогда понимали, что их эпохе не суждено прожить столь же долго.

«Китайский квартал» вышел на экраны 20 июня 1974 года и под конец проката пятикратно окупил бюджет. Возведённый критикой в ранг мгновенной классики, фильм собрал 11 номинаций на Оскар, но не сдержал конкуренции с сиквелом «Крёстного отца» — популярность Копполы к тому моменту достигла высот Клинта Иствуда и Джона Уэйна.

Единственную награду за лучший оригинальный сценарий получил Таун. Со сцены он коротко поблагодарил Эванса, Николсона, Данауэй и Полански. Последний скромностью не отличался, но на заслуженное соавторство не претендовал и даже не явился на церемонию.

20 июня 1975 года, ровно через год после «Квартала», по кинотеатрам начнётся триумфальное шествие «Челюстей» Стивена Спилберга. Именно с его беспрецедентного успеха начнётся формирование той голливудской модели, которую мы видим сейчас (или видели до начала ковида).

Так шедевр Полански, Тауна и Эванса окажется этаким водоразделом, после которого Новый Голливуд неспеша двинется к финалу. И финал этот у каждого автора будет своим: оглушительным (как у Копполы), горько-сладким (как у Мартина Скорсезе) или непоправимым (как у Майкла Чимино).

Полански, обвинённый в изнасиловании несовершеннолетней Саманты Гейли, заката не застанет — в 1978-м он навсегда сбежит из США и продолжит строить режиссёрскую карьеру по всей Европе.

Таун продолжит батрачить на Битти, переквалифицируется в невзрачного режиссёра, отпустит в чужие руки проект мечты и никогда не напишет ничего лучше «Квартала».

Эванс спродюсирует ещё несколько успешных фильмов, но ни один из них не увековечит его так, как рекламный ролик о вреде наркотиков, снятый чтобы избежать срока за торговлю кокаином.

А после смерти продюсера в 2019-м Paramount, до сих пор гордая успехом «Китайского квартала», наймёт Бена Аффлека, дабы тот превратил в фильм историю, кое-как пересказанную в этой статье.