"СССР(тм)" Шамиля Идиатуллина: невоспетый шедевр утопической литературы

Фантастический жанр, который я люблю больше всего (даже больше, чем хард-НФ и сайенс-панк) – утопия. У этой любви есть две причины:
- с одной стороны, среди писательских задач нет ничего сложнее убедительно написанной и, что тоже важно, увлекательной для чтения утопии (куда проще оформить еще одну антиутопию, постапокалипсис или триллер, в них и верится легче, чем в сюжет о долгой хорошей жизни, и конфликты вшиты прямо в жанровые коды), а я уважаю исполнение литературы в хардмоде;
- с другой стороны, моя банальная мечта – жить нормально до самой смерти и чтобы вокруг меня все тоже жили нормально (а как иначе сбыть такую мечту?); для ее воплощения нужно адекватное реалиям моделирование общественного идеала, в который могли бы поверить многие; изредка такие жемчужины попадаются именно в утопическом жанре.

Не так давно я нашел для себя образец исполнения утопии на российской почве – убедительную, реалистичную и увлекательную историю о строительстве и жизни общества хороших людей – и это роман "СССР(тм)" известного русско[-татарско]го писателя Шамиля Идиатуллина.

Книга о том, как можно жить нормально здесь и сейчас.
Книга о том, как можно жить нормально здесь и сейчас.

Как-то так вышло, что Идиатуллина у нас хорошо знают как автора мистического хоррора с национальным колоритом "Убыр" и контрностальгического романа об андроповской эпохе "Город Брежнев", а вот о его злободневных работах "Татарский удар" и "СССР(тм)" известно так мало, что в последние месяцы не раз и не два можно было прочитать характеристику свежего текста "Бывшая Ленина" как долгожданного обращения автора к актуальности. А ведь актуальность – фишка Идиатуллина.

Если для "Татарского удара" безвестность еще можно как-то объяснить (единственное издание 2005 года, невозможность найти эту книгу и нежелание издательств связываться с ядреной темой татарского сепаратизма (которой там нет, но)), то "СССР(тм)" полтора года назад был переиздан "Азбукой" на хайпе вокруг "Город Брежнев" и до сих пор в количестве лежит в интернет-магазинах. При этом число отзывов о романе по-прежнему близко к нулю, как и в год его выхода в свет.

Я ничего не знал об этой плачевной ситуации, когда брался за роман, я просто прочел "Бывшая Ленина" и решил дать шанс еще одной книге Идиатуллина, стоявшей у меня на полке. И не пожалел. Оказалось, что "СССР(тм)" – это magnum opus автора, как по амбициозности поставленных задач, так и по уровню их исполнения, целая эпопея о том, как можно жить, если очень захотеть и все звезды сойдутся. Было бы здорово, если бы этот роман получил достойную долю внимания читателей.

Чтобы вы понимали, чего ожидать от книги, я немного расскажу о том, почему, на мой взгляд, этот opus такой magnum.

Сцена знакомства главных героев - Рычева и Камалова.
Сцена знакомства главных героев - Рычева и Камалова.

Первая амбициозная задача "СССР(тм) " – предложить оригинальный взгляд на избитую тему. О Советском Союзе, советской жизни и советском реванше к 2010 году, когда вышел роман, уже было написано предостаточно (а девять лет спустя плотность контр/ностальгических сочинений об СССР на кубометр бумаги только выросла). Можно сказать, сформировался целый поджанр исторического романа "совьет-панк" из двух альтернативных вариантов "кровавая гэбня" Vs "колбаса докторская по два тридцать". Казалось бы, где тут пространство для нового слова?

Идиатуллин предлагает взглянуть на Советский Союз платонически: сначала осознать, что колбаса с гэбней суть тени истины на стене пещеры, затем попытаться выявить и воплотить в жизнь чистую советскую идею. Причем воплотить не сферически в вакууме, а здесь и сейчас (а именно в 2007-2012 годах, в России конца эпохи гламура).

Объясняя, как такое вообще могло произойти, автор стоит на прочном фундаменте реализма: началось все, по классике, из-за бабла на самом высоком уровне – в попытке придумать, как еще изъять деньги у госкорпорации "Проммаш", Кремль предложил ее руководителю Рычеву купить права на советский бренд, оформить как товарные знаки и приобрести в собственность все ключевые слова, связанные с СССР. В самом деле, грандиозный неосоветский проект и не мог бы стартовать в гламурной России никак иначе, кроме как сверху и чисто ради денег под прикрытием формальных идеологических обоснований. Вопрос лишь в том, как ситуация стала бы развиваться дальше.

И здесь автор вводит, как минимум, полуфантастический элемент: Рычев, будучи топ-менеджером уровня Чемезова и Сечина, оказался человеком, которому не все равно на Россию, и решил рискнуть всем ради мечты о развитом государстве с мощным ненефтяным сектором экономики. Опять же, абсолютно трезвый подход: перемен к лучшему нет, когда эти перемены некому лоббировать на самом верху, а лоббировать их способен только идеалист, которому одних лишь денег и власти недостаточно. Сколько угодно государственный деятель может быть крепким хозяйственником, талантливым управленцем и дальновидным стратегом, но, пока ему не надо двигать страну к лучшему будущему, он заниматься этим и не будет.

​Рычев раскрывает душу Камалову.
​Рычев раскрывает душу Камалову.

Идея Рычева была до гениального проста: взять советский бренд, который лежит без дела, и под ним создать целую сеть высокотехнологичных производств полного цикла, которые займутся разработкой, выпуском и дистрибуцией уникальных товаров гражданского и двойного назначения. Короче, где-то в одном месте под маркой Made in USSR специально обученные люди будут самостоятельно изготавливать от мельчайших винтиков до корпусов, собирать и продавать лучшие в мире машины, смартфоны, одежду и все такое. Чистой воды утопия! – скажет читатель, и будет прав.

Но это утопия, которой до реальности всего пару шагов. Разработки есть, надо только отобрать действительно толковые и передовые. Специалисты есть, надо только собрать их по человеку, по два человека из разных мест. Честные менеджеры тоже есть, и их тоже надо только найти и нанять, а еще надо расставаться без сожаления с немножко нечестными, случайно прошедшими отбор. А главное-то что? У государства есть деньги, надо только где-то раздобыть политическую волю инвестировать их в собственную промышленность. Перефразируя Канта, ничто так не развивает экономику и общество, как моральный закон во мне и прочная крыша надо мной.

Придерживаясь этой максимы, Рычев, сам человек-крыша, конструирует Союз-каким-он-должен-быть, трудовой рай производственников. И это, конечно, такой контр-реваншизм: вместо фантазий о реставрации СССР автор рассказывает, в каких социально-экономических формах советская идея может быть жизне- и конкурентоспособной.

​Утопия, для которой все есть, надо только начать.
​Утопия, для которой все есть, надо только начать.

Вторая амбициозная задача – смоделировать и изобразить этот всеохватывающий технологический комплекс. Если "Татарский удар" был про трудовыебудни силовиков, от простого милиционера до летчика-бомбардировщика, то "СССР(тм)" – это производственный роман о промышленниках, строителях, инженерах и отделе продаж. Звучит уныло, однако Идиатуллин, раскладывая весь процесс поэтапно, находит и показывает читателю ключевые интересные и неочевидные моменты. С чего начинается строительство технопарка на новом месте? Какой функционал продукции необходимо разрабатывать в первую очередь? Как происходит выбор названий для товаров? Как определяется стратегия дистрибуции товара? А самое главное – какое влияние на производство оказывает человеческий фактор?

Как и в случае с советской идеей, автор подчеркивает, что кадры решают все, что каждый успех и каждый провал на производстве совершается конкретными людьми, а не обстоятельствами непреодолимой силы. А потому принципиально важно, чтобы администрирование осуществлялось на самом высоком уровне, иначе неизбежны конфликты – личные, групповые, отраслевые, межкакиеугодные.

В романе есть блестящая сцена, где один из главных людей Союза Сергей Кузнецов, все знающий, все умеющий, едва не попадает в аварию на сильно напоминающем по технологичности бэтмобиль внедорожнике и в гневе идет разбираться со сборщиками. Рядовая рабочая ситуация, правда же? А вот нет, в процессе раздачи люлей Кузнецов выясняет, что он сам-дурак, жал на рычаги-педали не там и не так, как в машине это вообще предусмотрено. Это прекрасная иллюстрация того грустного факта, что менеджерского фиаско может постигнут кого угодно, даже управленца уровня Бога – и замечание о том, как же важно, чтобы руководитель имел смелость признать собственные ошибки.

​Святой человек Кузнецов, всем бы такого начальника.
​Святой человек Кузнецов, всем бы такого начальника.

Подобных эпизодов о проблемах производства в романе множество. Утопия утопией, но автор не даст Союзу ни единой поблажки: корпорацию идеалистов будут испытывать на прочность изнутри и снаружи, вы узнаете и о том, почему рабочие при лучших в России условиях могут (от чистого сердца!) работать на развал предприятия, и о том, как элиты, не слишком беспокоясь о последствиях, сливают ноу-хау в Китай. Рискуя утомить читателя телефонной книгой персонажей (а их там что в твоей "Игре престолов"), сжато и емко Идиатуллин дает действительно полную, панорамную картину производства полного цикла, от выбора площадки в чистом поле до давки в магазинах после удачной рекламной кампании.

Третья амбициозная задача – написать о России за пределами личного опыта. "Татарский удар" был о родном для писателя Татарстане, о Казани с географически точными маршрутами героев, хоть экскурсии води: вот тут была натовская бомбардировка, а вот тут – расстрел ФСБшников (крутая книга, в общем). Можно было бы продолжать в том же духе, уж аргументы, почему Союз должен возродиться на татарской земле, наверняка нашлись бы, но автор решил дополнить идеологический и технологический челлендж краеведческим.

"СССР(тм)" – это роман о российском севере, жизни в приполярье и сибиряках. Художественный смысл ясен – утопия должна располагаться где-то очень далеко, не-рядом с обыденной цивилизацией, только вместо острова в море в данном случае оазис кварцитовой шахты в снежной (полу)пустыне. Но есть и более важный смысл: таким образом Идиатуллин продолжает говорить о многополярной России, где есть не только классический треугольник Москва-Питер-уездный город N, но и другие, абсолютно самостоятельные муниципальные образования.

​Ничего необычного, просто губернатор и оппозиция обсуждают выборы.
​Ничего необычного, просто губернатор и оппозиция обсуждают выборы.

Россию Идиатуллина никак не удается назвать провинциальной: Челябинск, Красноярск, Томск, Иркутск, Новосибирск, Хабаровск – это настоящие центры силы, политической и экономической, мало в чем зависимые от федералов и вспоминающие о существовании кремлевских башен только тогда, когда оттуда позвонят. И это не то чтобы частое слово в российской литературе, когда города на другом конце страны (на самом деле, рядом с ее географическим центром) показываются не как декорации для упражнений в "Роисся вперде", "за МКАДом жизни нет" и прочих "прощай, немытая Россия", но как нормальные населенные пункты, населенные нормальными людьми. Нормальные люди (внезапно) живут в России везде, напоминает Шамиль Шаукатович.

Переезд авторского хронотопа из Поволжья далеко на северо-восток также позволил автору и дополнить новыми красками тему внутренней геополитики: если к Казани хотя бы теоретически можно пытаться применить силу за счет "близости" к Москве (всего-то 800 км с перевалкой в Нижнем), то в случае Иркутска о таком даже подумать сложно (5200 км, считай что на Луне). Поэтому там действует только "мягкая сила", а региональные связи являются куда более влиятельными, чем связь центр-периферия. Сами вы периферия, извините.

Четвертая амбициозная задача поставила себя сама – вписать этот трактат о здоровом образе рабочей жизни в формат бодрой художки. По счастью, бодрость прозы – это писательский стандарт Идиатуллина, без исполнения которого он в печать не выходит. Мне даже кажется, что имеет место позитивный профессиональный перекос: будучи редактором корреспондентской сети "Коммерсанта", автор просто не может писать скучно – едва почуяв чуйкой информационщика, что читатель вот-вот поплывет, он тут же вводит в действие оживляж.

​BOSS FIGHT. Как же я ждал этого поединка.
​BOSS FIGHT. Как же я ждал этого поединка.

В основном за оживляж приходится отвечать местному Марти Сью, гениальному татарскому юноше Галиакбару Камалову, пока его непосредственный начальник Рычев держит оборону наверху, а подчиненные строят светлое будущее на отдельно взятом куске вечной мерзлоты. Алик – интеллектуал и мудрец, ниндзя, красавец и примерный семьянин, но у этого супермена есть недостаток почище криптонита: он брутально невезуч. Ниндзя-семьянин? Получи-ка драки и любовные коллизии в количестве. Интеллект, говоришь, неземной? Проверим по ориентированию на пересеченной местности, а то блестящие административные решения каждый может.

Бодрит не только фабула, но и форма романа. Текст наполнен юмором, каламбурами, цитатами из советских книг, песен и фильмов, персонажи за словом в карман не лезут и другим не советуют. Интерлюдии сделаны в виде неатрибутированных диалогов, автор не стесняется использовать нестандартные композиционные приемы, когда они требуются (например, многоплановый эпизод, где места действия связаны повторяющимися словами). Что важно, все ружья, развешиваемые в первой трети книги, стреляют каждое в свой черед, ну а ближе к концу разряжается целая базука, спрятанная в начале романа на самом видном месте.

В общем, скучно не будет, разве что в какой-то момент вам может захотеться отменить тот или иной дополнительный конфликт как избыточный для основной истории. Скажем, когда экшна стало столько, что производственная утопия съехала на обочину, пропуская вперед сурвайвал хоррор на Диком Севере, мне больше всего хотелось, чтобы ужасы побыстрей закончились и все опять зажили хорошо до самого финала.

Так откуда цитата-то?
Так откуда цитата-то?

Наконец, пятая амбициозная задача – написать достойный финал утопии. С этим у утопий все непросто: сломать утопию нельзя, выйдет антиутопия, но и заключить "долго и счастливо" тоже нельзя, выйдет история без финала. Я, конечно, пока читал и видел, как проблем у Союза становилось все больше и больше, и в коллективе, и в Сибири, и в Москве, просто на всех руках-ногах пальцы скрещенными держал, чтобы закончилось все не плохо – иначе зачем 500 страниц было вести мечту к расцвету?

И, вы знаете, финал романа – главная писательская удача автора, по моему мимохожему мнению. Идея "были бы люди – и все будет" срабатывает и здесь, окончательно раскрывается в понимание, что утопия - это действительно не место, что она может существовать только в голове и сердце человека, но в этом есть не негативный, а ярко позитивный смысл: утопия – это дела людей утопии, и там, где они собираются и работают вместе, утопия возникает автоматически. Как это произошло в конце нулевых далеко-далеко в Сибири под формальным брендом СССР(тм).

Имена, в конечном счете, не имеют большого значения, значим только сам человек и его стремление к нормальной жизни для себя и окружающих. Поэтому не стоит пугаться "совкового" названия второго романа Шамиля Идиатуллина – он не об СССР, он о том, что жить в утопии можно, надо только захотеть и всю жизнь ее строить. Ведь утопия – это не место, это процесс.

5656
199 комментариев

Блин, изобретите кто-нибудь уже машину времени пожалуйста, и отправьте  любителей совка, которого они не видели, в этот самый совок. 

42
Ответить

Есть варианты без машины времени:
Северная Корея - там даже военная форма как в СССР в 1940-х,
Куба - недавно смотрел передачу, там у некоторых ещё работают дефицитные холодильники "ЗиЛ", и кто-то ещё ездит на ВАЗах и "Москвичах".

10
Ответить

Дядя Петя, ты дурак?

Люди пришут не о "том совке", а об СССР человека и для человека. 
Что в этом плохого?
Как будто жить в России (СНГ) сегодня так приятно, да?

7
Ответить

Я бы в 60-е или 70-е свалил.

1
Ответить

Я серьёзно.

Почему в Рахе вообще всплывает эта тема с Совком? Люди, что, до сих пор тепло вспоминают о том периоде бедности? Разве западный капитализм, заимствованная макроэкономика, открытие рынков для иностранных товаров и технологий - не сделало жизнь россиян лучшей за всю их историю.

Я ещё могу понять условных донбасят, вся их промышленная клоака, подобно какому то Детройту, была безжалостно уничтожена самой логикой подыхания Совка, но россиянам то в основной массе на что жаловаться?

15
Ответить

Ресентимент. 
У многих раньше хуй стоял, а теперь нет. 
А кто помоложе, тем усердно рассказывают, как что раньше стоял лучше. 

Ну и совок - прекрасная система для ленивых, необразованных и неквалифицированных людей, они по ней очень скучают. 

26
Ответить

Люди, что, до сих пор тепло вспоминают о том периоде бедности?

В соцопросы страшна заглянуть?

Разве западный капитализм, заимствованная макроэкономика, открытие рынков для иностранных товаров и технологий - не сделало жизнь россиян лучшей за всю их историю.

Всегда забавляет когнитивный диссонанс либерды, вечно ноющей про загнивающую рашку но одновременно хуесосящий действительно лучший период её истории, когда она была одним из мировых лидеров как в политике так и в экономике.
Не говоря уже об отзывах пользователей этого периода.

Тут либо крестик снять либо штаны надеть. Иначе выглядит очень странно и крайне смешно.

12
Ответить