Воинская честь или подлинная справедливость: рецензия на фильм "Харакири" (1962), деконструкцию самурайского кино

Кто такой самурай? В воображении, как правило, навскидку возникает архетипичный образ доблестного воина-альтруиста, для которого защита обездоленных, честь и непоколебимая верность принципам превыше всего. Массовая культура, зачастую романтизирующая определенные исторические промежутки, как тот же Дикий Запад, во многом поспособствовала возникновению подобных стереотипов. На ум приходит блокбастер с небезызвестным Томом Крузом в главной роли — "Последний самурай" (2001), история которого разворачивается во время революции Мейдзи в Японии в конце XIX века, когда Страна Восходящего Солнца из отсталого государства превращалась в одну из ведущих держав мира путем введения достижений западной цивилизации. Как следствие, в тот период самураи и их кодекс уже переставали быть актуальными, и император должен был избавиться от них. Как раз таки в этом фильме, пытаясь углубиться в японскую культуру, авторы то ли невольно, то ли намеренно идеализировали самураев, показав их благородными мучениками, превозмогающими ради сохранения собственной веры.

Но что, если все было несколько иначе? Что, если никаких отважных рыцарей не существовало, а обычаи прошлого в лице самурайского кодекса — варварские архаизмы, препятствующие достижению душевного равновесия и счастья? Одним из тех, кто решился снять "розовые очки" и взглянуть на самурайское сословие под другим углом, был режиссер Масаки Кобаяси, который снял в 1962-м году черно-белый фильм "Харакири", получивший Приз жюри Каннского кинофестиваля 1963-го года. Произведение, отбросив многие тропы и штампы самурайского кино, из боевика превратилось в серьезную разговорную драму о разочарованном в кодексе ронине, самурае без хозяина.

1630-й год, эпоха Эдо, правление клана Токугава. Нищий ронин Хансиро Цугумо прибыл в весьма престижный клан Ию с просьбой совершить во дворе поместья харакири, ритуальное самоубийство, аргументируя это тем, что самурай не может найти работу в мирное время и адаптироваться, а бедность является для него позором, поэтому он желает уйти из жизни достойно. Советник поместья предупреждает, что до Цугумо с такой же просьбой приходил другой ронин Мотоми Чидзива, из того же клана, что и Хансиро, но на деле он начал просить отсрочку по непонятным причинам, и они заставили его сделать харакири бамбуковым мечом, который у него был, считая, что "меч самурая в его душе". Главного героя это ничуть не смущает, и он все равно соглашается. Однако в ходе развития сюжета становится ясно, что у ронина присутствует какая-то тайна, и авторы, сохраняя детективную интригу до самого финала, предлагают зрителю погрузиться в действо и узнать всю подоплеку.

Первое, на чем хочется акцентировать внимание, — это идеально структурированный со всех сторон сценарий Синобу Хасимото, ранее работавшего с великим Акирой Куросавой над прекрасным философским детективом "Расемон" (1950). Огромную роль в формировании проблематики картины играет исторический контекст, и не нужно быть историком, чтобы понять подноготную мира, изображенного авторами. Эпоха правления клана Токугава под абсолютисткой диктатурой характеризуется периодом стабильности и мира в Японии, и в фильме показано, что самураям просто-напросто нечего делать, а чтобы зритель понимал, в каком окружении находятся персонажи, сценарист мелкими мазками, используя простые диалоги между персонажами, вопросы о происхождении и рассуждения, раскрывает экспозицию — ровно настолько, насколько это требуется, чтобы среднестатистическому зрителю без огромного культурного багажа было несложно вникнуть в суть.

Однако на контексте нужно остановиться чуть подробнее. Дело в том, что политика сегуната была, мягко говоря, неординарной: дабы избежать каких-либо восстаний и переворотов, клан отбирал земли у даймё, военных феодалов, выступавших против клана, однако из фильма Кобаяси впоследствии узнается, что под гнет попадали даже вассалы, поддерживающие сегунат (пример хорошей краткой экспозиции), из-за чего в дальнейшем ронинов становилось все больше.

Исходя из вышенаписанного, напрашивается вывод: жизнь в феодальной Японии для крестьян и бродячих самураев была похожа на выживание, где человек, равно как и на Диком Западе, в экстремальных обстоятельствах порой обнажал всю свою сущность и мог пожертвовать принципами и моралью. В фильме рассказывается маленькая история, что некий отчаявшийся самурай из-за бедности просил один известный клан совершить харакири в их поместье, а те, поразившись его отваге, взяли его к себе на службу. В итоге этот случай поспособствовал тому, что многие самураи, надеясь на получение работы, начали толпами являться в другие кланы с просьбой свести счеты с жизнью, а большинство кланов, поддавшись простодушию, начали платить деньги ронинам и просить их уйти. С перспективы клана Ию и зрителя, который поначалу лицезрел просто смерть якобы жулика Чидзивы, поведение других кланов и ронинов, казалось бы, является абсолютным позором и нонсенсом, но что насчет второй стороны медали?

Внимание! Далее следуют спойлеры, раскрывающие перипетии сюжета.

Здесь и скрывается главная моральная дилемма, которую пытаются донести авторы: что важнее, самурайский кодекс или человеческая жизнь? Принципы воина или отцовство? Традиции или банальная человечность? Как оценивается само понятие чести в разных ситуациях? У каждого из центральных персонажей фильма есть свои трактовки, и авторы детально и не в однобокой манере продемонстрировали две точки зрения на проблему. Рассказывая историю Хансиро Цугумо, произведение демонстрирует классическую "ошибку выжившего": каждый человек получает свое собственное мировоззрение и видение на вещи, опираясь на полученный опыт, и правда у каждого индивидуальна, люди, в сущности говоря, часто отталкиваются от окружающих их на данный момент времени обстоятельств. История в дальнейшем раскрывает таинственное прошлое Цугумо, давая понять, что юный Чидзива и главный герой на самом деле были знакомы, а парень, отчаявшись от нищеты, даже продал свой меч и пошел в клан Ию, чтобы вылечить больных ребенка и жену, дочь Хансиро. На взгляд состоятельного самурая из клана, который никогда не нуждался в еде и одежде, этот поступок — позор, а такой ронин не достоин носить звание самурая, однако тут далеко не все так однозначно, ибо с перспективы человека, который находится в крайне отчаянном положении, кодекс не так важен, и человек, совершивший такой поступок, по мнению протагониста, может заслуживать лишь восхищения как отец и защитник семьи.

— Мотоми сошел с ума... И это даже к лучшему! Я восхищаюсь им! Может быть, он и был самураем... но он был человеком, как и все мы из плоти и крови... он не мог жить в одиночестве... но он больше не мог выносить этого... даже такой сильный человек, как Мотоми, сойдет с ума, защищая свою семью... Я восхищаюсь им! Они будут называть его бамбуковым ронином. Не только самураи, но и крестьяне будут восхищаться им... если будут смеяться, то пусть смеются... Кто может заглянуть в сердце другого человека?

Чем дальше раскрывается история Хансиро Цугумо, тем отчетливее прослеживается градация — как благородный воин и счастливый семьянин, познав огромные потери, превратился в отчаянного, сломленного и преисполненного гневом ронина, для которого кодекс абсолютно обесценился, и он начинает полагать, что самурайская честь — всего лишь видимость. Фильм настолько пропитан атмосферой недоверия, одиночества и пессимизма, что порой кажется, что картина является чуть ли не японским нуаром, и черно-белая палитра играет в этом случае на руку, а по итогу перед нами предстает, как это модно ныне называть, деконструкция жанра. Картина необычайно лаконична и предельно аскетична, лишние сцены и диалоги полностью отсутствуют, создатели, не пытаясь вызвать у зрителей "слезогонку", изображают убедительную и суровую драматическую историю.

Немаловажно отметить, что, несмотря на вышеупомянутую "ошибку выжившего", трагедия главного героя во многом объективна. Дело в том, что авторы в деталях передают культуру, обстановку и обычаи средневековой Японии, которые для современного зрителя, особенно иностранца, могут показаться совершенно странными и нелогичными, однако на деле это не так. Так, самураи, которых всю жизнь обучали только воинскому ремеслу, сводили концы с концами и зачастую не могли устроиться на работу, вдобавок сегунат запрещал это на законодательном уровне; глава поместья Ию в фильме — консервативный самурай, который верит в бусидо и свою жестокость оправдывает традициями, и это абсолютная норма с точки зрения людей тех лет; в это время то же харакири считалось крайне благородным поступком, и самураям, к слову, было принципиально, чтобы для хорошего путешествия в мир иной им бы профессионально отсекли голову в ходе ритуала. Хоть и со стороны это звучит и выглядит дико, тем не менее мотивы и поведение персонажей просто основываются на реалиях тех лет. Сколько таких Хансиро Цугумо на месте голодных ронинов бродили по Японии тех лет? Вопрос риторический.

Актерская игра абсолютно всех действующих лиц превосходна, однако хочется обратить внимание на трех из них: Тацуи Накадаи, который воплотил Хансиро Цугумо, Кэи Сато, сыгравшего советника, и Тэтсуро Тамба, сыгравшего Хикокуру Омодаку, принципиального и преданного самурая клана. Тацуи Накадаи умеет качественно вживаться в роль и показывать эмоции персонажа, что было продемонстрировано в этом фильме. Он сумел превосходно и с необычайным тщанием показать одинокого ронина, превратившегося в загнанного зверя, который монотонным и эмоционально отстраненным голосом человека, коему нечего терять, железной логикой и аргументами хочет добиться подлинной справедливости. Кэи Сато играет хозяина поместья и антагониста фильма, он воплотил фактурного персонажа, который заботится об идеалах своего клана и всеми средствами пытается отстоять его честь, порою чересчур радикально, и поэтому фильм становится ещё больше похож на дискуссию двух ветеранов с разными взглядами на самурайство и честь. Что касается Тэтсуро Тамба, то ему удалось показать, так сказать, мускулы клана Ию, однако не лишенные своих законов морали, самурая, который буквально с самого рождения предан догмам клана, принципиальный, спокойный и строгий, говорит мало, но ясно и по делу, а его финальная дуэль с Цугумо представляет собой символичный конфликт идеалов — отцовства и воинских традиций.

Операторская работа Ёсио Миядзимы восхищает тем, что буквально каждый кадр фильма содержателен и красив, поэтому любой из них хочется сделать главной заставкой на рабочем столе либо распечатать и повесить на стену. Крупные планы лиц, интерьеры домов персонажей, внутренний двор клана, природа, сцена финальной дуэли — все кадры отточены до идеала, и это доказывает, что операторская работа, даже спустя столько лет, сумела пройти проверку временем.

Единственное, что выдает возраст картины, — это редкая музыка, выполненная в большинстве своем на традиционных японских инструментах. Это специфично, особенно поначалу, однако впечатлений не смазывает.

В итоге можно сказать, что перед нами не только абсолютный шедевр драматургии, идеальный со всех сторон, но вдобавок один из величайших фильмов XX века и одно из самых лучших самурайских произведений за всю историю жанра.

#японскоекино #обзоры #мнения