Мусор

Рассказ, примерное время прочтения — 10 минут.

Смена заканчивается в девять, в десять выносят мусор. Я покупаю сотрудникам «Винстон», чтобы они делали это на 10 минут раньше. Конечно, конкуренты скоро заподозрят обман, но пока что я оказываюсь возле бака раньше них.

Туда из магазина скидывают еду, которая, якобы, испортилась. На деле все знают, что срок хранения чуть больше, чем указано на этикетке. Тускло светит фонарь, блестит асфальт под лёгким моросящим осенним дождём. Я выбираю только лучшее, а худшее оставляю конкурентам. Бездомным, как правило. Выбираю яблоки без пятен, картошку, по возможности, без ростков. Бывает, нахожу творог, который ещё можно есть, или даже салаты. Но насчёт салатов я предпочитаю консультироваться с работниками магазина: всё-таки их после смены обычно забирают домой повара, а если и выбрасывают, то совсем уж испорченные.

Через десять минут к баку стекаются конкуренты. Я знаю их всех в лицо. Василий — бомж, что сторонится «коллег» и живёт в заброшке неподалёку. Нина — отвратительная наркоманка с тремя детьми. Баба Саша, которая всю свою пенсию отдаёт внуку.

Все мы стекаемся к баку в одно время, но я — чуть раньше. Заплатить «Винстон» — достойная цена, чтобы успеть собрать лучшее и уйти до того, как прибудут все остальные.

Я не бездомный, не наркоман, просто я коплю на особо важное дело. Не поймите меня неправильно: я просто не трачу деньги. Дело действительно важное. Вы можете, встретившись поздно вечером возле бака, принять меня за бездомного или наркомана, но я не бездомный и не наркоман. Просто я коплю на особо важное дело.

Я работаю в турфирме, помощником директора. Я стараюсь быть всегда гладко выбрит и красиво одет. У меня есть пиджак, брюки, две пары обуви, куртка, три футболки и две рубашки. Я очень аккуратно обращаюсь с одеждой — этому научила меня мама, царствие ей небесное. Каждый день я прихожу в офис ровно в девять и ухожу ровно в семь. Я принимаю документы, заполняю их, езжу в визовые центры, а потом передаю их клиентам. Я отправляю людей в далёкие страны, но сам я никогда не выбирался из родного города.

Мой начальник — прекрасный человек, и платит она хорошо. Но я не трачу деньги, ведь я коплю на особо важное дело. Пожалуй, если бы я кому-то и мог бы рассказать, как живу, то это был бы мой начальник — женщина, которая принимает гостей в офисе, всегда наливает им чай с жасмином и ведёт себя очень дружелюбно. Мне она никогда не наливала чай с жасмином.

Я живу в однушке, во второй зоне. Это когда не центр, но близко к нему. Неподалёку есть лес, где я иногда гуляю, когда тепло, а осенью собираю грибы и ягоды. К тому же, рядом обеспеченный район — там всегда можно найти что-то интересное: и бычки докурить, и недопитое пиво подобрать, и, при особом везении, найти какую-нибудь одежду или даже технику. Однажды я видел, как какой-то парень выкинул монитор от компьютера — но его разбили дети, так что я не успел его забрать.

Понимаете ли, я коплю. На очень важное дело. И я не могу позволить себе тратить деньги просто так. Разве что «Винстон» купить для сотрудников магазина, чтобы они вынесли мусор чуть раньше.

Бывшая жена говорит мне, что я докатился. Когда я только начинал копить на очень важное дело, то вместо обеда в столовой я бегал в парке, где часто проводили промо-акции. Раз за разом пробегал мимо девушки, что раздавала чипсы, и каждый раз брал новую пачку. Иногда везёт, и рядом с работой в магазине устраивают дегустацию колбасы. Ведь нет ничего ужасного в том, чтобы пользоваться промо-акциями, верно ведь? Они же бесплатны.

Я слышал, что в Грузии можно зайти в любой частный магазинчик с домашним вином, и тебя напоят бесплатно. Возможно даже подарят икону в придачу. Я слышал, что в Амстердаме в каждом магазине с сыром можно поесть ничего не заплатив, если ты, конечно, не бездомный. А я не бездомный, у меня, всё-таки, есть квартира, а также пиджак, брюки, две пары обуви, куртка, три футболки и две рубашки. Я очень хочу в Грузию и Амстердам, но я коплю.

Ещё я обожаю музыкальные магазины. Я прихожу туда послушать музыку в наушниках. Я всё знаю о хороших наушниках — особенно обожаю линейку от Sennheiser, те, которые с большими чашечками и максимально мощными басами. Иногда я прихожу и слушаю Chromatic и Sigur Ros — это две мои любимые группы. Дома наушников у меня нет.

Я всегда хорошо разбирался в дорогих вещах. Находил глянцевые журналы и зачитывал их от корки до корки — в основном, рекламу. Я вообще очень люблю рекламу. Если хотите знать, моя любимая марка часов — Panerai, флорентийский бренд. Есть в них что-то старомодное, к чему душа лежит.

Бывшая жена говорила, что я ненормальный. Она первая узнала, что я начал копить. Она говорила, что нужно тратить деньги, ведь для того они и есть — чтобы их тратить. Сначала ты работаешь, зарабатываешь деньги, а потом тратишь их. На себя, на жену, на детей. Я не соглашался с этой её политикой. Ведь люди нужны не только для того, чтобы зарабатывать деньги, а потом тратить их.

Она развелась со мной после первого же раза, как я залез в бак возле продуктового магазина. Она сказала, что я — мусор, забрала детей и была такова. Вскоре она нашла нового спутника жизни, который мог позволить себе тратить деньги. Я этого позволить не мог, ведь я копил.

Вскоре я нашёл столовую для бездомных — да, представьте, такие существуют не только в американских фильмах, — и стал обедать там. Ужин я находил в баке возле продуктового магазина. Но, поверьте, всегда выбирал только лучшее.

Одежду я сначала покупал в секонд-хэнде, затем стал искать в мусорках. Вообще-то я предпочитаю называть их не мусорками, а «контейнерами помощи». Многим людям лень донести нормальные вещи, которые могли бы пригодиться кому-то ещё, до сэконд-хэндов или приютов, поэтому они их просто выбрасывают. Детские вещи, что я находил, я всегда передавал в приюты, а взрослые — оставлял себе. Вы не представляете, что там можно найти. Однажды я даже нашёл телевизор — не знаю, кому понадобилось его выбрасывать. В качестве антенны я использовал две банки «Колы», что нашёл там же, и теперь могу смотреть «Культуру». Особенно я люблю античные театральные постановки, но и ренессанс мне по душе.

Жена, забирая детей, сказала, чтобы я катился к чёрту. Сейчас я понимаю, что был неправ: я использовал её и ничего не давал взамен. Любовь — это не то, важны ведь только деньги. А я копил. Я очень расстроился, когда она ушла: у меня не осталось никого, кто мог бы поддержать меня в трудную минуту, кроме немногочисленных друзей.

Но и друзей я вскоре лишился. Раньше я всегда думал, что деньги — ничто. Что я могу их тратить так, как посчитаю нужным. Я покупал друзьям выпивку в баре, я дарил дорогие подарки — потому что искренне любил своих друзей. Но потом я понял, что деньги — это нечто большее, чем просто бумажки или цифры на счёте. Деньги делают нашу жизнь, это средство, которое может быть использовано для того, чтобы сделать мир лучше.

И когда я это понял — я лишился друзей. Я никогда не был весёлым и интересным человеком. Я перестал платить в барах и дарить дорогие подарки. Вскоре я стал просить друзей помочь мне копить и принялся занимать деньги, но они не поняли меня. Так я остался один на один со своим счётом в банке.

Кажется, со временем я начал сходить с ума. Но сложно сказать, так ли это: сходя с ума ты никогда точно не можешь сказать, точно ли ты сходишь с ума или нет. В этом-то и дело — тебе всё кажется нормальным. Так что, скорее всего, мне просто начало казаться, будто я схожу с ума, но на самом деле с ума я не сходил.

Сначала я повсюду начал находить пустые картонные коробки — иногда в таких из продуктового магазина выбрасывают еду. Я подходил, заглядывал внутрь, но там ничего не было. Однажды такую коробку я нашёл возле двери своего дома.

Потом я стал ловить взгляды прохожих: раньше они улыбались, глядя на меня, но теперь стали смотреть слишком серьёзно. Сначала я думал, что мне всё это кажется, но затем действительно стал ловить на себе странные взгляды. Со временем я стал обходить места, где мог встретить людей. А если всё-таки встречал — то отводил глаза и старался не смотреть.

Потом моя походка изменилась: каждый шаг я делал с трудом, тщательно изучая любое своё движение. Возможно вы слышали басню про сороконожку и завистливую жабу: жаба спросила у сороконожки, как ей удаётся так красиво танцевать, перебирая всеми своими лапками — та задумалась об этом и запнулась. Так и я стал запинаться и падать каждый раз, когда задумываюсь о том, как мне вообще удаётся ходить.

Однажды возле автобусной остановки я обнаружил на дороге мёртвую кошку — машины и автобусы раз за разом проезжали по ней, а люди на остановке молча на это смотрели. Я подошёл к ней, взял за хвост, отодрал с асфальта и отнёс в урну. «Что же вы делаете» — возмутилась женщина с ребёнком. Тогда я достал кошку из урны и отнёс ей. Она прижала ребёнка к животу и отвернулась. Тогда я положил кошку назад в урну и ушёл. Всех нас в конце концов выбрасывают в мусор, таков ход вещей.

Но я лукавлю: я не всегда успевал к баку возле продуктового магазина раньше остальных. Тогда я встречал бездомных и наркоманов, приходилось с ними общаться. Нет, вы не подумайте, я не из тех, кто брезгует общаться с бездомными и наркоманами. Они заслужили то, что получили, но плохого отношения к себе они не заслужили.

Разговорившись с Ниной однажды, я узнал, что она верит в Бога Мусора — если молиться ему и приносить дары, то ты никогда не отравишься, забирая еду из «контейнеров помощи». А ведь это очень важно — не отравиться, особенно для бездомных и наркоманов. Сначала я подумал, что это всё бред из-за крокодила: Нина говорила, что вместо головы у него коробка, вместо глаз — консервные банки из под оливок, тело соткано из старой одежды, на спине облезлый мех от старых шуб, а ноги и руки сделаны из пластиковых бутылок, перемотанных изолентой.

Но это был не бред: остальные его тоже видели и тоже ему поклоняются, чтобы не отравиться. Его видит и Василий, и Баба Саша — просто они об этом молчат и рассказывают только своим. Меня они считают своим, хоть я их и постоянно обманываю, отдавая персоналу магазина пачки «Винстон». Это расстраивает, но я не расстраиваюсь — ведь я коплю ради важного дела.

Я никогда не молился Богу Мусора, не ставил алтари, а просто выбирал продукты получше. Но однажды я всё-таки отравился — не посмотрел на срок годности консервированных ананасов и съел их. Два дня и две ночи я лежал в бреду, покрываясь потом. Озноб бил меня ночами, а рвота донимала днём. Я не мог позвонить друзьям, ведь у меня их не было. Я не мог позвать жену, ведь её у меня тоже не было. Я не мог позвонить в больницу, потому что телефон давно отключили за неуплату. Всё, что я мог — это позвать соседей, но они не приходили.

И вот тогда я стал молиться. В полусне, извиваясь в конвульсиях, я говорил: «Бог Мусора, мне нужна твоя помощь. Прости, Бог Мусора, что я не поставил тебе алтарь, но избавь меня от судороги и этого пота, что покрывает всё моё тело». И, подойдя ночью к окну, я увидел его — он стоял один под светом фонаря на дороге, точно такой, как его описывала мне наркоманка Нина. Он просто стоял и смотрел в моё окно.

На следующий день мне стало лучше. Я понял, что моя прежняя жизнь скоро закончится. Прежде чем отправиться к контейнеру с мусором, я подготовился: сходил в банк и перечислил все деньги, которые накопил за 15 лет, по разным счетам. Это была огромная сумма, которая должна была всё исправить. Ведь деньги, как известно, это всё.

Я отправил друзьям всё, что был им должен, и ещё сверху. Надеюсь, они обрадуются. Может быть, на эти деньги Аня купит себе дорогое платье, а Саша — хороший пиджак. Надеюсь, они будут счастливы и простят мои причуды.

Я отправил жене сумму, которой можно оплатить обучение детей в хорошем университете — они как раз уже доросли до этого. Ну а если поступят на бюджет — можно потратить эти деньги на несколько поездок по разным странам, где я никогда не был. Можно свозить детей в Грузию или, например, в Амстердам. Пусть попробуют тамошний сыр, я слышал, он очень вкусный.

Но большую часть денег я отправил в детский дом, где я рос. Надеюсь, они распорядятся этими деньгами правильно: покрасят здание, отремонтируют детские комнаты, купят ребятам игрушек и красивую одежду. Всё-таки я не зря копил на это очень важное дело.

У меня осталось лишь 100 рублей: я обналичил их и закрыл счёт. Это был канун Нового года, так что на эти деньги я купил себе «Колы» — сто лет её не пил. Я выпил её, а потом несколько минут просто смотрел в небо. Падал снег, снежинки таяли на моём лице, капельками стекая по щекам.

К мусорному контейнеру возле продуктового магазина я пришёл пораньше. Подарил сотрудникам магазина пачку «Винстона», последнюю, что у меня осталась. Едва только они закончили складывать продукты в бак, я забрался в него, пока не подоспели конкуренты. Выбросил себя в мусор.

Мои руки и ноги превратились в пластиковые бутылки, на спине выросла шерсть из облезлых шуб, тело стало соткано из старой одежды, а вместо головы — картонная коробка.