Стриминг как борьба за власть

У стриминга очень короткая история, но он уже успел дать профессию, социальные практики, правила этикета и способы подавления личности. Текст ниже пытается дать анализ: зачем люди вообще смотрят как кто-то играет, может ли известный стример быть звездой и каким образом формируется власть аудитории над стримерами.

Если стрим как инструмент продвижения понятен, то стрим как социальная практика - понятен мало. Для не вовлеченного обывателя весь этот Твитч загадочен, а если завести речь о заработках видных стримеров, то даже и оскорбителен. Вот передача Карины Стримерши: сидит ученица старших классов, неприятно ругается, бестолково играет в Доту, ест сомнительную еду и за вечер имеет доход, составляющий годовой бюджет поселкового терапевта. Тут легко поддаться растерянности, которую усугубит зрелище чата, где невнятный смысл дополняет безумная скорость генерации комментов.

Что отличает стрим от идейно близкого, вроде бы, жанра летсплеев на ютубе? Ведь и на твиче, и на ютубе зритель опосредованно употребляет видеоигровой контент, наблюдая за кем-то, кто играет в видеоигру. "Покупать не буду, пройду на ютубе" - вполне устоявшаяся манера потребления контента: человек в самом деле ощущает, что прошел игру. Просится аналогия “это как настоящий секс и порнография”, но она плоха. Здесь опасный поворот к Бодрийяру и "гиперреальности", который мы проедем, но отметим, что летсплей в самом деле дарит очень достоверную модель участия в процессе игры - мы видим, что видит участник, и мы реально можем сами это повторить. А вот футбольная, например, трансляция конгениальна бодрияровой порнографии - мы видим, что участники никогда сами не видят: камера обычно берет ракурсы, куда лицо живого человека зачастую поместить сложно. То есть летсплей - это правда без обмана, но, може быть, и без огня. Стрим же полная противоположность летсплею: мало фокуса на игре, зато океан жизни. Вся механика стрима стоит на двух китах - это чат и прямой эфир.

Прямой эфир - это невозможность перемотать назад и незнание, что будет дальше. Может быть прямо сейчас наш стример застрянет в текстурах, может быть он через секунду побьет рекорд спидрана, а может через пять минут его застрелят в результате сватинга (“обОМОНивания”), который пойдет не так. Реальную ценность имеет только то переживание, которое ты не планируешь. Полет ноги Акинфеева, который видел на стадионе - это гораздо лучше Акинфеева по телевизору. Даже если Россия-Испания была посмотрена дома на диване, но в прямом эфире - это лучше, чем увидеть потом на ютубе. Самое важное - это не знать. Текущие нормы культуры полагают спойлеры главным врагом.

Только прямого эфира мало, нужен чат. Чат дает ощущение общности. Вспомним опять о ноге героического вратаря. С трибуны момент подвига виден гораздо хуже, чем по телевизору, но вокруг тебя тысячи людей и все орут. Из нашей жизни ушли сельские праздники, совместные танцы урожая, поход в церковь к вечерни и пение нестройным хором про изгиб желтой гитары. Мы зачем-то продолжаем петь Happy Birthday и задувать свечи на торте, но таких ритуалов мало. Поорать на трибуне "Игорь" - хороший повод понять, что ты не один. Чат в Твиче не дает пространства для традиционного срача в комментах, слишком стремителен, зато лучше всех создает условия для чувства единства. А где единство группы - там и возможность этой группе побороться за власть. В данном случаем объектом борьбы может быть только личность стримера.

Масштаб власти чата над стримером может быть различен. Например, есть у вас моршанский драматический театр. Театральное сообщество Моршанска скорей всего будет достаточно дружелюбной группой, поскольку оно небольшое и связано личными связями в силу размера Моршанска. Таким образом и малопопулярный стример с его 47 подписчиками, которых он почти лично знает, наслаждается ламповостью и дружелюбной атмосферой. Если же мы передвинемся поближе к метрополиям и огням “Большого”, то приме-балерине могут и шариков под ноги подсыпать - вдруг повезет и эта гадина ногу себе сломает? Стример, который стал звездой, уже не имеет шанса на домашние посиделки, ему остаются истеричная любовь и нарушение личного пространства. Для иллюстрации перескажем материал журнала “Нью Йоркер” (New Yorker) о жизни стримера Айс Посейдона (Ice Poseidon).

Пол Денино, известный в интернете как Ice Poseidon, живёт в Лос-Анджелесе, и ему 23 года. Сейчас он зарабатывает на жизнь в основном IRL-стримами, то есть стримит свою "реальную жизнь", хотя к известности пришел через обычные игровые стримы. Встреча Пола с журналистом “Нью Йоркера” происходит в ресторане, и, ясное дело, Пол ведет стрим. В какой-то момент телефон ресторана начинает разрываться от звонков. Звонят взволнованные родители Пола, которые сообщают администрации ресторана, что их сын страдает аутизмом - им срочно надо с ним поговорить. Звонят представители полиции, которые предупреждают, что Пол Денино известный педофил, избравший ресторан местом встречи с потенциальными жертвами. ФБР предупреждает рестораторов, что некто Денино - террорист, а в рюкзаке, который они прямо сейчас могут видеть рядом с ним, спрятана бомба. Все эти звонки обозначаются термином "пранк", и это довольно популярная практика общения аудитории со своим стримером. Однако менеджмент ресторана такой цифровой этнографии у себя в заведении не одобряет и просит мистера Денино покинуть ресторан. Стример уходит, после чего рейтинг заведения на Yelp (главный американский сервис отзывов) стремительно обрушивается до "ужасного" - тысячи зрителей стрима начинают выставлять ресторану единицы.

Армия поклонников мистера Денино имеет с ним непростые отношения. Одно время Пол встречался с девушкой по имени Кэролин, которая тоже была стримером. Аудитория сочла, что эти отношения вредят каналу, поскольку из-за них Пол стал меньше времени уделять стримам, а сама Кэролин, по мнению чата, использовала Пола для раскрутки собственного канала. Практически история про Джона Леннона и Йоко Оно с поправкой на социальные сети. Раздел реддита, посвященный коммьюнити Айс Посейдона, оказался в предреволюционной ситуации. Сообщество решило, что этой бестолковой связи надо положить конец. Пара подвергалась харассменту как в онлайне, так и в реальной жизни. Каналу Айс Посейдон был объявлен бойкот. Денино был абсолютно доволен отношениями с Кэролин и решил не обращать внимание на хейтеров. Глубокая решимость сохранять свое право на личную жизнь не покидала его шесть месяцев, после чего Пол принял решение расстаться с Кэролин. По его словам, ему было легче объявить девушке о разрыве отношений, чем противостоять своей аудитории. Первая же неделя после объявления о расставании с Кэролин удвоила его доход.

Аудитория, разумеется, не забыла такой измены, и теперь внимательно следит за задним планом трансляций. Однажды зрители заметили пару обуви, явно принадлежащей женщине. Чат потребовал объяснений и Денино пришлось их дать.

По словам Пола, в январе 2018 года его доход составлял около 60 тысяч долларов в месяц. Основной источник - сотрудничество с рекламодателями и денежные переводы от зрителей, так называемые донейшены. Иными словами, у Пола есть работодатель, который прямо регламентирует его жизнь. Мы слышали истории, что владелец холдинга "Рузское молоко" отслеживает и увольняет сотрудников, живущих вне церковного брака, полагая, что таким не место в благодатной Рузе (заодно он зачеркивает штрихкод на упаковке красным андреевским крестом). Однако власть собственника предприятия, даже если его зовут Василий Бойко-Великий, ограничена стенами молокозавода. Не в его власти проникнуть в спальню сотрудника - у чата такая власть есть.

С одной стороны, институт донейшена мало отличается от практик поощрения артистов комедии дель арте. Вот в город приходит труппа, ставится на площади сцена, туда выходят типовые персонажи и начинают играть. Пьесы нет, персонажи не прописаны, есть условный сценарий и, главное, умение поймать настроение толпы. Уловили настроение верно - топла кидает деньги. Не совсем уловили - летят гнилые помидоры. Как и все другие практики, которые мало менялись веками, интернет здесь поменял глобальность и охват - теперь это не одна площадь одного города, теперь это весь земной шар. А главное - теперь это не представление, у которого есть начало и конец. Теперь это вся жизнь артиста.

Да, гнилые помидоры - это неприятно, но городов на Земле много. В современном театре зритель совершенно приручен, приходит в театр поглощать высокую культуру и на бросок помидора не отважится - со стороны зрителя для актера угрозы нет. Угроза идет со стороны режиссера. Каждый, кто сталкивался с реальностью театральных вузов, знает, насколько это травмирующие психику заведения. Унижения и ломание об колено начинаются с первого тура экзаменов и могут продолжаться до пенсии - или артисту повезет, он дорастет до режиссера или даже худрука и сам станет ломать об колено других.

Сообщество Твича - это многоликий режиссер. Профессия актера подразумевает безденежье, отсутствие ролей или только плохие роли, невостребованность, неустроенность личной жизни (с актером мало кто из “обычных” людей сможет жить, а актерские браки часто оказываются адом) - но! Актер как профессия - это почетно, актер - это социальный престиж, даже если ты служишь в Моршанском драматическом театре и занят в утренниках в роли четвертой березки.

Приехав в самую глухую деревню, актер легко объяснит свою профессию. Стример - это не профессия, это бог знает что такое. Кем работает ваш внук, Галина Петровна? Стримером? Это непонятно. А если Галина Петровна сможет понять, то уважать внука не будет - ведь он по сути работает петрушкой.

Есть теория социолога Эндрю Эббота о престижности специальностей, по которой она, престижность, вытекает из их ритуальной чистоты - то есть врач-терапевт никогда не будет престижен, потому что он общается с населением и бабушками. А врач-рентгенолог или нейрохирург будут исключительно престижны, потому что они с пациентами никогда не пересекаются и общаются только с другими врачами-специалистами. Это же правило действует и для юристов - одно дело отмазывать уличный криминал, заходят к ним в обезъянник, совсем другое - в Высоком Суде Лондона толковать значения параграфов. Артист театра и тем более кино максимум рискует просьбой об автографе или слитыми фотками с телефона. Если артист становится звездой, то барьер между ним и публикой вырастает в непреодолимую стену: звезда живет в своей вселенной, даже если вы встретили ее в очереди в "Пятерочке".

У стримеров звездный статус не подкрепляется переносом в другую вселенную - он или она по-прежнему должны быть доступны для своего сообщества. Можно попробовать приравнять девочек-фанаток рок-групп или сырих тенора Козловского к тем людям, которые вызывают омон к стримеру на квартиру, но здесь слишком сильна разница в посылах. Первые только хотят прикоснуться к кумиру, которого сакрализируют, вторые никакого сакрального статуса выдавать не готовы, даже если это стример Ninja (да даже если это ютуберы вроде Ивангая). Стример всегда обслуживающий персонал, даже если это очень известный обслуживающий персонал. Кроме того, стример ведет себя как вроде бы независимый человек, он не осознает - или по крайней мере, не признает - своей подчиненной роли. И тем слаще ощущение контроля над его личностью.

Завершим наш анализ тремя выводами:

Русскоязычный интернет в этом случае выступает более гуманным местом. Карина Стримерша или WeLoveGames сосредоточены на играх и элементы IRL-трансляций могут выступать только соусом или усилителем вкуса. Может быть, русская атомизация, которая не позволяет жителям дома договориться о шлагбауме во дворе, в данном случае спасает стримеров от превращение их чатов в Левиафана. Или может быть, статус звезды в русском пространстве дает власть и невидимую “мигалку”, которая не позволяет фанатам борзеть.

Совсем коротко можно обозначить, что платформа Стим стремительно перенимает практики Твича, а разработчик становится двоюродным коллегой стримера. Здесь можно отметить “ревью бомбинг”, попытки наказать разработчиков за неправильное поведение, стремительные переходы от обожания к ненависти, а также полная безучастность платформы ко всему происходящему.