Я уже взрослый

– Пфф!.. Я уже взрослый! То же мне, нашли чего спрашивать, езжайте уже, всё нормально будет! – напутствовал я родителей, собравшихся в гости на выходные. Меня не брали, да я и не стремился – чего мне там делать на этих взрослых неинтересных посиделках. А вот провести два… ну, точнее вечер и большую часть следующего дня одному в квартире – это уже интересно.

Я представлял себе, как буду рубиться в компьютерные игрушки, как буду есть всё, что моей душе заблагорассудится (да-да, я уже знаю такие словечки, хоть и учусь только в шестом классе), как позову Павку с Семёнычем в гости или пойду гулять, не ориентируясь на время.

Но всё, на что в результате хватило моей решимости в этот вечер – это проваляться перед телевизором, пересматривая «Терминатора», а потом, ближе к двенадцати, выловив какой-то явно не подходящий мне по возрасту фильмец, где я имел удовольствие вдоволь налюбоваться на сиськи. Ну когда, скажите мне на милость, ещё выпадет такой шанс?!

Есть захотелось внезапно. Как всегда, впрочем.

Выйдя из комнаты, я не стал закрывать дверь, чтобы «спасительный» островок света, выпавший из дверного проёма, подсветил мне путь до кухни. Не сказать, чтобы я боялся темноты, но как-то интуитивно остерегался. Видимо, с детства это шло, мама говорила, что в три года я какое-то время вообще с ночником спал. Я не помню, но маме, разумеется, верю. В общем, дошёл до кухни, включил свет, подогрел сосиски, обильно полил их кетчупом и довольный пошёл в комнату ужинать.

Так, пялясь в телевизор, я просидел где-то до полвторого, а потом отрубился. Прямо так, с включенным телеком, а потому и проснулся задолго до утра – надоедливый бубнёж и бесячее мерцание разбудили меня около четырёх ночи. Я, не открывая глаз, нашарил пульт, выключил телек и уже собрался снова заснуть, но…

– Да чтоб тебя!.. Не хочу-у-у…

Я перевернулся на другой бок, но мочевой пузырь оказался чрезвычайно настойчивым, и пришлось мне, скрепя зубами, вылезать из постели.

Было темно, из незашторенных окон лился слабый свет, едва способный разогнать тьму. Я видел лишь очертания предметов в родительской комнате, снаружи бушевала метель, набрасываясь на стёкла ордами белых воинов, каждый раз беспомощно отлетающих от неприступной преграды. Скорбно вздохнув, я встал с кровати, открыл дверь и в полусонном анабиозе потопал в туалет. Заветная комнатка была совсем недалеко, всего один поворот на пути, и тело знало этот путь в совершенстве, словно на автомате двигаясь в нужном направлении. А вот и дверь.

Вполглаза контролируя процесс, я сделал то, зачем пришёл, и, выключив в туалете свет, на таком же автомате двинулся в обратный путь.

Что что-то не так, я почувствовал уже на третьем шаге. В кромешной темноте, окружающей меня, словно кокон, я вдруг остро ощутил чей-то взгляд. Меня бросило в холод, сон пропал так внезапно, будто его и не было секунду назад, сердце забилось в груди маленькой мышкой в когтистой лапе, а волосы на теле зашевелились. Я бросил затравленный взгляд через плечо, но ровным счётом ничего там не увидел. И тогда я побежал. Скорее в кровать!

Я таращил в темноту максимально распахнутые глаза, будто это могло помочь хоть что-то увидеть, и вдруг нечто мягкое коснулось моей правой ноги. Испуганно отдёрнув её, я на бегу зацепил левую ногу и закономерно растянулся на полу. Быстро перевернулся и сел, таращась в абсолютную пустоту.

А из неё на меня смотрели два немигающих оранжевых моргала. Сердце остановилось. По крайней мере, мне так показалось. И вдруг мой парализованный страхом мозг понял.

– С-сука, Пендаль! Долбанный ты отмороженный кот! – заорал я, стараясь не столько напугать его, сколько распугать себя. – Какого хрена ты творишь, скотина шерстяная?!

«Или это не он?» Но об этом я подумал уже сильно позже, а сейчас оранжевые точки вспыхнули, раздалось жуткое завывание, разбавленное не то шипением, не то хрипом, и неведомая скотина бросилась на меня.

А я вскочил и кинулся в комнату. Так быстро я никогда раньше не бегал. В единственный поворот я вписался от стены, но даже не почувствовал боли в ушибленном плече – для меня существовал только скрежет догоняющих меня когтистых лап. Влетев в комнату, я моментально захлопнул дверь, уперев в неё руки, и тут же её сотряс глухой удар с той стороны, отозвавшийся короткой болью в локтях, и сразу после, финальным аккордом, – разочарованный вой.

Обливаясь потом, я стоял, подперев руками дверь и боясь пошевелиться. Сердце отбивало чечётку, колотясь так, что сдавливало грудь. Или это от испытанного ужаса стало так тяжело дышать?..

Не знаю, сколько я так простоял, может несколько минут, а может всего пару мгновений. Я никак не мог успокоиться, вообще, хоть капельку. Страх сковывал тело, хотя мозг начал понемногу соображать и догадываться, что самое ужасное уже позади.

И стоило мне зацепиться за эту мысль, как сзади кто-то протяжно и тонко завыл. Я резко развернулся, прислонившись к двери спиной, и уставился на окно, от которого исходил звук.

– Ма-ма-а… – вырвался из горла тихий ноющий стон, наполненный слезами.

И тут в дверь снова что-то с силой толкнулось и начало неистово её скрести.

– А-А-А!!! – заорал я и бросился на кровать, зарывшись в одеяло с головой.

Не знаю, во сколько я смог уснуть, но за окном уже начало светлеть. Мне было жарко и душно, но я так и не смог заставить себя высунуть из-под одеяла хоть что-то помимо лица. Днём, когда я встал, не выспавшийся и помятый, первым делом проведал кота. С опаской подойдя к нагло дрыхнущей скотине, я аккуратно провёл по Пендалю рукой и он отчётливо замурлыкал, не выказывая ни малейших признаков агрессии.

Не сказать, чтобы я боялся темноты, но до середины универа я всегда оставлял себе световую дорожку, включая и выключая свет последовательно. С тем неведомым монстром я больше не встречался.