Культурный код Elden Ring. Интерактивный музей

В перерывах между работой и играми из списка желаний я искренне наслаждаюсь Elden Ring. Я долго хотел приобщиться к проекту FromSoftware, уж очень Междуземье цепляло своей аурой. Для меня игра — восторг. Смешение темного и высокого фэнтези, неспешный темп прохождения, величественные пейзажи и одновременно меланхоличный и эпический саундтрек пленили меня и никак не хотят выпускать. С перерывами на жопную боль от боссов, я проникаюсь каждой локацией и восхищаюсь дизайном каждый модели. Я удивлен, как игра органично совмещает миллион отсылок на все на свете и выдает это за уникальный продукт. Скрестить «Берсерк» и христианство с работами Толкина и Мартина — легко. Для меня как для ценителя всевозможных отсылок и оммажей — это настоящий клад. Этот блог — очерк, в котором я хочу рассказать вам о том, почему Миядзаки — главный вор в игровой индустрии и о референсах, стоящими за Elden Ring.

Начать бы я хотел с явных визуальных параллелей, которые были слизаны из различных произведений культуры. А уже потом перейду к идеям и темам, пронизывающие последнее произведение Хидетаки Миядзаки (Hidetaka Miyazaki).

Пожалуй, самое забавное, что Хидетаки позаимствовал дизайны у своего однофамильца — Хаяо Миядзаки (Hayao Miyazaki), так сказать: «H. Miyazaki was inspired by H. Miyazaki»

Интересную параллель можно провести и между главными героями произведений двух знаменитых японских авторов. Что во мрачных мирах Хидетаки — протагонисты это потерянные и иногда восставшие герои, которые обречены на одинокие скитания по враждебным землям, так у и Хаяо главные герои чаще всего аутсайдеры, которые были вынуждены покинуть свой дом в поисках ответов или новой жизни. Так например, главная героиня «Ходячего Замка» Софи, превращена в старуху и вынуждена покинуть свой дом. Она ищет способ снять проклятие и встречает множество персонажей, каждый из которых, по-своему, одинок и ищет свое место в мире. А в «Принцесса Мононоке»: главный герой, Аситака, изгнан из своего родного племени и отправляется в одиночное путешествие, чтобы найти лекарство от проклятия. В пути он встречает ту самую принцессу. Менее одинокую, но такую же нелюдимую.

Нельзя не отметить важность женских персонажей в произведениях японцев. У мастера акварельного рисунка женщины — сильные героини, которые способны решить свои проблемы самостоятельно, а заодно помочь и остальным. А у Хидетаки увлеченность женщинами больше походит на фетишизм. В каждой его игре должны быть босая или слепая женщина, а иногда и все сразу. Можно обвинить последнего в объективизме, ведь чаще всего такие героини выполняли роль хранительниц храмов или костров. Но и сильных женских персонажей в жестоких мирах более чем достаточно. Если говорить про Elden Ring, то вспомните Малению, одного из опциональных боссов игры, которая была признана игроками, как один из самых грозных противников.

FromSoftware великолепно сочетает романтизированную европейскую историю с романтизированной японской историей и фольклором. Вместе с этим студия Ghibli тоже не чурается экранизировать произведения европейских авторов. Взять то же чудо стимпанка — «Ходячий Замок», который является адаптацией романа Дианы Джонс (Diana Wynne Jones).

Но не одними «Миядзаками» едины референсы в Elden Ring. Есть еще один японец, у которого разработчики серии «Souls» активно заимствовали образы и темы.

Если вы хоть немного знакомы с великой мангой ныне почившего Кэнтаро Миуру (Kentaro Miura), то даже если вы будете играть одним глазом с минимальной яркостью экрана, вы все равно найдете с десяток отсылок к «Берсерку». Хидетаки Миядзаки никогда не скрывал и с гордостью заявлял, что питает сильную любовь в мрачному эпосу. В игры японского мастера образы из манги могут переходить практически без изменений. Да и все фанаты знают, что каждая новая игра мастера — это фанфик по «Берсерку». В игры переехали и знаменитый и очевидный меч главного героя манги, Гатса — Убийца Драконов, который появляется в каждой «Souls» (и Elden Ring) начиная с 2009 года. И шлем «Заключенного», который очень напоминает шлем Гриффита. И броня берсерка, которая очень похоже на броню Блайда Полуволка. И холмы мечей, которыt очень похожи на кладбище мечей, которое в манге сделал Рикрет, в память о павших товарищах.

Нельзя с точностью сказать, вдохновила ли работа мангаки геймдизайнера на мрачный тон его игр, но можно с уверенностью сказать, что как «Берсерк», так и игры Миядзаки погружают игроков и читателей в миры, где красота и ужас существуют рядом друг с другом. Темные леса, разрушенные города и опустошенные поля битвы создают ощущение постоянного напряжения и потерянности. Главные герои обеих историй часто сталкиваются с тяжелыми испытаниями, переходя от надежды к отчаянию. В «Берсерке» Гатс борется со своим прошлым и демонами, которые преследуют его, в то время как персонажи игр Миядзаки часто ищут свою судьбу в мире, который кажется равнодушным к их страданиям.

При этом, если герою игр удается чего-то достичь, то не рассчитывайте встретить удивление в лицах немногочисленных NPC. Каждый из них будет оправдывать поступок героя пророчеством, предсказанием, легендой, судьбой, пальцами и чем-нибудь еще. И так повторяется из игры в игру. Уже никого не удивить тем фактом, что все сюжеты Миядзаки следуют одной и той же фабуле, меняя лишь названия.

Можно сказать, что игры используют философию детерминизма и фатализма. Судьбы и поступки всех героев переплетены, а исход давно известен. Мы не вольны выбирать свой путь, ведь он не наш. За нас все уже решили.

В «Берсерке» существует концепция Идеи Зла — божественного существа, которое, по сути, управляет судьбой человечества. Оно создает потоки каузальности, которые направляют события в определенном направлении.

Мрачные миры японцев развращают тех кто в них живет. Это миры крайностей, если вера, то фанатичная, если грехи, то до отвращения, если чистота, то ослепительные. Стоит персонажу поддаться искушению, как он извращается и внешне и внутренне.

Например, в Elden Ring — Годрик Сторукий завидовал своим старшим братьям и сестрам, которые были красивее и сильнее его. От обиды он приращивал к себе конечности других людей, чтобы принять их силу, а в самом конце своей жизни, отрубил свою руку и прирастил к ней голову дракона.

Гротескное описание грехов не редкость в мировой культуре, особенно, когда речь идет о средневековье. И если рассматривать «Берсерк» более пристально, то откроется, что — это плавильный котел классических образов: инфернального Гюстава Доре (Gustave Doré), деревьев Каспара Давида Фридриха (Caspar David Friedrich) и даже бестиария демонов прямо из работ Босха. Именно с помощью картин Иеронима Босха (Hieronymus Bosch) можно понять и объяснить богатый мир Elden Ring.

Даже если вы не знакомы с творчеством голландского художника, вы наверняка видели его картины. Босх известен своими монструозными полотнами (в прямом и переносном смысле).

Перед вам триптих «Сад земных наслаждений» — одна из наиболее известных работ художника. На этом фантасмагорическом и мистическом изображении реальность соседствует с абсурдом. Это хаотический и беспорядочный мир, населенный странными существами и демонами. При этом, если рассматривать его вблизи, то можно поразиться невозможной детализации и проработанности. Картину можно изучать часами и постоянно находить что-то новое.

Есть целые аккаунты в социальных сетях, которые публикую отдельные фрагменты картин Босха. Такие мелкие планы вызывают обособленные ассоциации отдельные от общей картины. В этих необычных деталях, где химеры предметов и зверей бросаются на невидимые цели, а светлые лица со святым спокойствием смотрят на отрубленные руки или окровавленные мечи, есть неописуемая энергия.

Тоже можно сказать и об Elden Ring. Мир Междуземья, как и картины Босха представляет масштабный ландшафт, скроенный из непохожих друг на друга локаций. Огненные подземелья могут сменяться звездными пиками, смертельными болотами и величественными городами. Вместе они создают не на что непохожий мир. А если рассматривать их по отдельности, то каждый регион имеет свое настроение и атмосферу. Они уникальны и по своим образам.

Например, Озеро Гнили и Великий Клуатр — одни из самых неприятных и зловещих локаций вместе напоминают «Пандемониум» Джона Мартина (John Martin).

Воющие Дюны — поле битвы с Реданом Бичом Звезд очень напоминают «Разрушение Помпеи» того же художника.

Болота Северной Лиурнии можно увидеть на картине «Странник над морем туманов» Каспара Давида Фридриха. Естественно без Академии на горизонте и оранжевых крон малых деревьев Эрд.

«Искушения святого Антония», Клод Лоррена (Claude Lorrain), как будто были нарисованы на окраинах столицы Лейнделл.

А это Поток! На картине Уильяма Холмана Ханта (William Holman Hunt) —

Все эти картины объединяет несколько ключевых характеристик и тем: Некоторые из этих картин, такие как «Искушения святого Антония» и «Козел отпущения», содержат явные религиозные мотивы и символику, отражая духовные исследования и борьбу человека. Так и Междуземье населено большим количеством культов, храмов и фанатиков.

Большинство из этих произведений отличается мрачной, меланхоличной или даже апокалиптической атмосферой, вызывая у зрителя чувство тревоги и раздумий. В игре меня также поразил меланхоличный тон происходящего. По началу я не понимал, почему 80% саундтрек настолько однотонная и невыразительная. А потом я попробовал посмотреть на это не через призму геймплей. Мир Elden Ring умирает. Былое величие разваливается на глазах, а некоторые персонажи гниют заживо. Даже боссы в игре меланхоличны, если они не впадают в бешенство, то их атаки и движения достаточно медлительны. Пока самое избыточное подтверждение этому — Астель, Рожденный Бездной и Дух Величавого Предка.

Решив не останавливаться на заимстовании образов из произведений искусства и современной культуры, Хидетака Миядзаки подкрепил свое последнее творений мифологией различных страх. Поскольку миф, наверное, наиболее популярная форма историй, каждый из мифологий имеет ряд пересечений. Поэтому почему бы мифологии вымышленного мира не иметь пересечений с нашей? Ну или почему не своровать десяток образов из кельтской и норвежской мифологии?

Древо Эрд

Древо Эрд мы видим всю игру из любой точки любой наземной локации. Оно — довольно очевидная отсылка к Иггдрасилю из норвежской мифологии. Справедливо сказать, что это отсылка и к Мировому Спиральному Древу из Берсерка. Но оно тоже было вдохновлено Иггдрасилем. Остается только гадать, какое из деревьев первым всплыло в сознании гейм-дизайнера.

В игре можно поджечь Древо пламенем великанов. Поджег может быть отсылкой на миф об огненном великане Суртре, который после смерти уронит свой меч и тем самым подожжет мир.

Действия Марики, которая извлекает руну смерти, чтобы оберегать своих детей, напоминают историю о Фригге, которая берет обеты от всех, чтобы защитить своего сына Бальдра. Также интрига Ренни, который пытается украсть руну смерти, используя ошибку Марики, и убить Годвина (который является любимчиком среди богов, подобно Бальдру) может быть аналогией к замыслу Локи убить Бальдра с помощью веточки омелы.

Валькирии

Одна из самых известных частей норвежской мифологии — валькирии, женщины — воительницы, которые отбирают с полей сражений лучших воинов для Вальгаллы Одина. Они создали особый культурный образ, который нашел отражение в Elden Ring: Маления прямо названа валькирией, а связанная с ней NPC Миллисента нуждается в протезе руки, который называется «Протез валькирии».

Оба этих NPC — женщины-воины, повторяющие характерный образ валькирий, но других связей у них немного. Ни одна из них не имеет тесной связи со смертью, в отличие от валькирий. Однако обе они связаны с Алой Гнилью и с ее темами возрождения, что позволяет предположить наличие более глубокого сходства.

Драконы

В Elden Ring несколько раз можно встретить опционального босса — Магмового Змея, он же Вирм (Wyrm). По легенде, они отличаются от драконов и являются существами, испорченными и искаженными в результате употребления драконьих сердец, о чем один из NPC может предупредить игрока в самом начале приключение. Не обладая изяществом и силой настоящих драконов, Вирмы представляют собой явную угрозу.

Хотя это и не точная параллель, но они похожи на многих драконов из норвежской мифологии. В германском фольклоре некоторые драконы были людьми, ставшими ящерами в результате порчи или проклятия, а не естественными существами.

Годфри

Годфри, Первый Лорд Элдена, — явная ода портрету Одина с волосами, бородой и шрамом на глазу, но при этом он играет в повествовании роль, находящуюся где-то посередине между Всеотцом и Тором, главным богом войны.

Драугры

Погасшие (Люди, потерявшие благословение Древа Эрд и изгнанные из Междуземья. Аватар игрока тоже один из погасших) играют роль, аналогичную роли драугров в Вальгалле: люди, которые умерли, и их боевая доблесть призывается главным божеством в конце времен для великой цели. Крепость Круглого Стола в её подходит под описание Вальгаллы — он описывается как зал, в котором воины будут жить вечно до масштабной войны всех миров.

Ренни, Бог-обманщик

Ренни играет роль трикстера в землях между ними. Как и Локи, она является божеством-аутсайдером. Её визуальный облик соответствует традиционному представлению о морозных великанах, с которыми часто ассоциируется Локи. Она обманывает, принимает другие прозвища и ассоциирует себя с волками — ей служит Блайд-полуволк, она дает каст на призыв волков и перед ее башней также обитают серые друзья. Локи также ассоциируется с волками, но через Фенрира, который нанесет последний удар Одину в Рагнарёке.

Конфликт вызванный разрушением Кольца Элдена, представляет собой пересказ Фимбулвинтера и Рагнарёка, где хаос и война следуют за природным катаклизмом, а божественные существа сталкиваются в конце времен. И, как и в случае с Рагнареком, неизбежным итогом становится взаимное уничтожение.

Боги погибают, мир разрывается на части, а люди собирают осколки и строят новый мир. Но если норвежцы верили, что этот новый мир будет более добрым, мягким и прекрасным, то Elden Ring утверждает, что человеческая и даже божественная природа несовместимы с этой утопией.

Равносильно со скандинавской мифологией огромное влияние на игру оказала и кельтская мифология. Но из-за того, что в поп-культуре эта тема менее популярная, большинство образов может просто ускользнуть от незнающего игрока. Наверняка, 99% игроков поняли отсылку на Рыцарей Круглого Стола. А что еще?

Крепость круглого стола

В самом начале игры Мелина приводит игрока в Крепость Круглого Стола — мистическое место и крепость, населенную погасшими, стремящимися стать следующим Лордом Элдена. Крепость является центром для NPC игры, где они предлагают различные услуги, а на его основных уровнях действует перемирие, чтобы никто не мог причинить друг другу вреда.

Как видно из названия, в крепости стоит огромный круглый стол. Это отсылка к артурианскому мифу и культовым рыцарям Круглого стола. Хотя эта аллюзия не слишком углубляется в игру, она служит для того, чтобы показать общее уважение, которое испытывают друг к другу погасшие, даже если они борются за одну и ту же цель.

Погасший возвращается после смерти, как король Артур

В фольклоре король Артур погибает, сражаясь с саксонскими захватчиками, но ему суждено однажды вернуться, когда он будет больше всего нужен Британии, восстав из могилы в стране Авалон.

Это очень похоже на ситуацию с погасшими. Когда война опустошила Междуземье, а достойного кандидата на пост нового лорда не осталось, Погасшие возвращаются, чтобы вернуть Утраченную Благодать и спасти свой дом. Это еще больше подчеркивается тем, что герой изгнан в далекие земли, а также тем, что все погасшие в начальных титрах — включая персонажа игрока — умерли и вернулись, что явно перекликается с ролью короля Артура.

Семья Марики похожа на Туата Де Дананн

Кельтское влияние не ограничивающееся лишь аллюзиями на короля Артура. Полубоги, составляющие основу пантеона Elden Ring, перекликаются с главными ирландскими мифологическими фигурами — Туата Де Дананн.

Туата Де Дананн — это семейство божественных или полубожественных существ, получивших свой божественный статус от матриарха Дану. Они вели захватнические войны по всей Ирландии, но со временем их власть заметно ослабла. Это зеркалит детей Марики и Радагона.

По описанию в легендах и по образам на изображениях Туата Де Дананн похожи на эльфов Джон Рональд Руэл Толкина (John Ronald Reuel Tolkien) , а особенно на экранизированные версии его персонажей. А когда речь заходит о фэнтези, коим и является Elden Ring, невозможно не найти истоки «Властелина Колец». Начиная с того, что в названии произведений и в сюжетах главное место занимает мистическое «кольцо», заканчивая целыми локациями, которые могут навивать те же эмоции. Например, Великий Подъемник Дектуса при приближении к нему имеет такую же силу, как и знаменитая сцена с двумя статуями из «Властелин Колец. Братство Кольца»

Хотя, в случае с Кольцом Элдена, будет грамотнее искать влияние Джорджа Р. Р. Мартина (George Raymond Richard Martin) — автора цикла книг «Песнь Льда и Огня», по которым потом сняли «Игру Престолов». Как-никак он консультировал Миядзаки при написании лора и сценария, а также добавил в игру меч из мечей, по аналогии с троном из мечей в сериале. Но что-то то мы отвлеклись от мифологии.

Кельты почитали природные элементы и явления. Леса, реки, горы и другие природные объекты часто ассоциировались с божествами и духами. Именно от кельтов и пошли друиды — волшебники, которые использовали силы природы. В Elden Ring есть локация — Река Сиофра, которая населена животными, растениями и их почитателями, напоминающими викингов. А бос в этой локации — уже упомянутый сегодня, Дух Величавого Предка — Дух Громадного Оленя, чья локация населена призраками животных. А ведь некоторые животные, такие как лоси, кабаны и лебеди, имели особое символическое значение в кельтской мифологии и часто ассоциировались с конкретными божествами или мифическими существами.

Для кельтских мифов (в частности арктурианского) свойственна тема предопределенности. Многие события в жизни Артура предсказаны или предопределены. Это идея о том, что даже великие герои не могут избежать своей судьбы, что опять же актуальна и к Elden Ring.

Радагон и Марика — Эхо христианской Троицы

Одним из центральных твистов поворотов игры является открытие того, что королева Марика Вечная и ее второй муж Радагон из Золотого Ордена — одно и то же существо.

Точная механика их двойственности не раскрывается, но обычно их описывают как одну сущность в двух разных формах, каждая из которых имеет свои аспекты и роли. В этом смысле они напоминают Святую Троицу в христианской религии, где Бог — это единое существо с тремя различными аспектами: Отец, Сын и Святой Дух.

Именно эти три символа вкладываются в три соединенных пальца при крещении. Что интересно, ведь в игре есть культ двух пальцев и культ трех пальцев.

Гидеон Офинр — Царь Соломон

По одной из историй, Царь Соломон считался одним из мудрейших и идеальных людей на земле. Однажды к нему во сне пришел Бог и спросил чего тот хочет. Вместо того чтобы попросить еще больше богатства, Соломон захотел узнать все. Это похоже на историю Гидеона Офнира из Elden Ring. Его главная страсть — увеличение знаний о полубогах, которые населяют Междуземье. Он настолько обезумил изучая историю Королевы Марики, что погрузился в темную сторону веры. Тот же грех ждал и Соломона. Из-за любопытства он обратился к ложным богам за знаниями, что его и погубило. Распятия

Ну и, конечно, нельзя игнорировать, что вся игра утыкана аллюзиями на распятия и другие религиозные символы.

Конечно, не вор. Да, количество знакомых образов или отсылок в его играх поражает и вряд ли где-то можно найти их больше. Но:

Поэтому я искренне рад, что такие игры как Elden Ring выходят. Аплодирую проектам, которые не только задают тренды игровой индустрии, но и несут в себе огромный пласт нашего культурного кода. Ушел проходить Sekiro: Shadows Die Twice.