Тяжелые годы Helloween или карма «Хамелеона»

Рассказ о том, как главная пауэр-метал группа планеты испортила себе карму двумя спорными альбомами, но нашла силы и возможности начать всё заново.

Для любой группы желание немного «поиграть со стилем» чревато возможностью заиграться. Примеров полно. В прямом смысле слова попсовый скорповский Eye II Eye, почти глэмовый Cold Lake от Celtic Frost, мегадетовский Risk, «диско-роковый» Hot Space от Queen. А про такой каноничный пример, как Load и ReLoad от Металлики можно и не говорить. Хотя для автора этих строк эти два альбома главной «всеметаллической» группы планеты вовсе не являются чем-то из ряда вон выходящим. Тенденции к песням, вроде Devil's Dance и Memory Remains прослушивались уже в 1991 году, на не менее «продажном и попсовом» для «тру-металлеров» альбоме.

Но есть и ещё один, не менее яркий пример подобных случаев. Речь о Chameleon от Helloween. Шок от услышанного у поклонников, полюбивших группу за сырой спид-метал на Walls of Jericho и филигранный пауэр на Keeper'ах был такой огромной силы, которой хватило бы на разрушение стен Иерихона без привлечения духовой секции.

Хотя у Helloween, как и у Metallica, тоже всё началось гораздо раньше. Тенденцию к упрощению стоит искать на предыдущем альбоме – Pink Bubbles Go Ape.

После записи двух частей Keeper of the Seven Keys в группе начались разброд и шатания. Из группы ушёл её создатель и идейный вдохновитель – Кай Хансен. Ушёл, недовольный бесконечными гастролями и творческими спорами с другим отцом-основателем – Михаэлем Вейкатом. По мнению вокалиста Михаэля Киске, Кай «проецировал проблемы, которые были в его собственной жизни, на то, что происходило вокруг». В смысле – в группе.

После ухода Хансена по мнению Киске, у группы пропали осязаемые цели. И песня с Pink Bubbles… под названием Heavy Metal Hamsters («Хэви-металлические хомячки») по словам Киске просто идеальная квинтэссенция тогдашнего бытия группы. Масла в огонь добавило столкновение творческих эго – на сей раз уже самого Киске и Вейката, который с уходом Хансена окончательно вышел на первые роли в коллективе.

В принципе, имея в рядах группы фронтмена, который всегда признавал то, что он «далеко не металлист» и который теперь получил больше свободы в написании песен, можно было ожидать, что новые альбомы станут «легче». Про свои музыкальные пристрастия Кай говорил так…

Продюсером нового альбома стал Крис Цангаридис, чья кандидатура была навязана группе новым менеджментом. Последствия такого решения – Крис был известен своими диктаторскими методами – группа вскоре ощутит на себе в полной мере. Но пока всё было гладко и группа ожидала, пока Крис освободится от работы с Judas Priest, с которыми он записывал суперальбом Painkiller.

Первоначально предполагалось, что группа начнет запись в октябре 1989 года, но на самом деле они не приступали к работе до июня 1990 года – ждали Криса. Наконец, работа над Pink Bubbles Go Ape началась. Группа приехала в Данию, на PUK-Studios в город Гьерлев.

Ранее Helloween перешёл с Noise Records на EMI (больше денег, больше возможностей и отсутствие творческого диктата главы Noise Карла Вальтербаха). После смены лейбла «тыквы» приступили к репетициям нового материала в Лондоне, на Sam West Studios. В Данию (тамошняя студия тоже принадлежала EMI) они переехали потому, что на каждой из студий EMI есть свой график и для музыкантов в порядке вещей собраться и переехать на другую базу, освободив место для своих коллег, которым тоже надо записываться.

Новый альбом уже был готов к выходу, как вдруг на EMI подал в суд Карл Вальтербах. Он был недоволен потерей группы, которая сама рвалась на другой лейбл, и вознамерился вернуть Helloween обратно.

В результате музыканты попали. И сильно. А как иначе, если по итогам разбирательств суд вынес решение в пользу Noise, а новый альбом объявил «как бы ничейным», контрафактным? Диски с новым релизом 12 апреля 1991 года в магазинах Великобритании и Японии всё же появились, но вскоре были отправлены обратно на склады.

Удар по настроению группы был нанесён ощутимый – ни гастролей (Helloween остановили туровую деятельность на год), ни, что самое главное, нового альбома. В подвешенном состоянии пришлось промотаться аж до апреля 1992 года, когда оба лейбла нашли компромисс. До этого каждый занимался тем, что ему интересно. Басист Маркус Гросскопф, к примеру, собрал группу Mr. Prouster, впоследствии превратившуюся в его сольный проект Shockmachine.

Компромисс между лейблами обернулся для группы денежными потерями. На вопрос о деньгах, которые суд заставил группу отдать Noise, Михаэль Вейкат отвечает, что да, Вальтербах имел некоторые права на Chameleon и компиляцию The Best, The Rest, The Rare, состоящую как из старых, так и неизданных песен группы, право выпустить имел. Этот разговор с Вейкатом происходил уже после очередного изменения состава и часть прибыли от альбома 1994 года Master Of The Rings тоже отправится Вальтербаху.

Чисто музыкально «Пузыри» полностью отличались от прославивших группу «Хранителей». Это больше был классический хард-н-хэви (здесь постарался не только Киске, но и новый гитарист, Роланд Грапов). Но это полбеды – материал вышел качественным, запоминающимся с лёту. Альбом же рождался в муках: продюсер Крис Цангаридис действительно давил на музыкантов при работе над материалом.

Михаэль Киске рассказывает, что такое странное название у альбома появилось потому, что мы в тот период так себя и чувствовали. Сумасшествие, нервяк… «Как группа мы просто больше не функционировали. Я не скажу, что мы писали плохие песни – совсем нет – даже на « Хамелеоне » были хорошие песни, но мы больше не были группой, какой мы были раньше, работая вместе. Если «Пузыри» мы ещё делали как группа (ну так, более-менее), то на «Хамелеоне» группы уже не было».

Странное название. Странная обложка, больше характерная для какого-нибудь арт-рокового коллектива.

На обложке, кстати, племянница фотографа и дизайнера Сторма Торгерсона, автора концепции оформления альбома и клипа на Kids of the Century.

Именно Сторм делал обложки для Black Sabbath ("Technical Ecstasy"), Audioslave (одноимённый дебютник), оформил едва ли не всю дискографию Pink Floyd и поработал со множеством других групп.

Очень странное акустическое интро, в котором от лица группы рассказывается, почему о них эти три года не было никаких вестей. Странно? А почему нет – по словам Грапова, группа тогда не продвигала пафосный супергеройский имидж, а просто пыталась быть забавной. «Как Spinal Tap».

На этом, правда, странности заканчиваются, и начинается музыка, в которой хоть и с трудом, но всё же узнаётся старый добрый Helloween. Пусть и сильно изменившийся, более взрослый. С первых же звуков Kids of the Century (Киске назвал эту песню «первым признаком жизни группы после двух с половиной лет») понятно, что на этом альбоме будет, что послушать.

Эта песня также стала поводом для стычек между Киске и Вейкатом. Они воевали из-за гитарного рифа в Kids of the Century – Вейкат, якобы, говорил Киске, что это не в его стиле игры, следовательно, это плохие песни. В отличие от Грапова – Роланд всеми силами хотел закрепиться в группе, врубиться в фишку её саунда и шёл на любые компромиссы, благо с Киске он нашёл общий язык.

Грапов вообще в какой-то мере спас альбом. Крис Цангаридис даже называл его «единственным парнем, который пишет метальные песни». И это притом, что ему было очень трудно на месте Кая Хансена. Как говорит сам Роланд, «я был новичком, заменившим того, кто был очень успешным в группе — у меня всегда было ощущение, что Кай был главным парнем наряду с вокалистом».

Вообще Роланд – далеко не «хэви-металлический» гитарист. В этом отношении они с Вейкатом, кстати, очень похожи: оба любят и ценят классический хард-рок. Своими кумирами Грапов называет Grand Funk Railroad, Scorpions, Deep Purple и Uriah Heep. Также он очень любит мелодик-рок и AOR – Foreigner, Kansas, Styx, Journey, TOTO. Среди его фаворитов также Queen и Van Halen.

Так что «роковость» альбома в какой-то мере заслуга Роланда. Именно Грапову принадлежат песни Someone's Crying и The Chance, а ещё на двоих Back on the Streets и Mankind он был соавтором.

Киске тоже потрудился на славу: если не считать шутливого вступления на акустике Pink Bubbles Go Ape, то на его счету целых три песни Kids of the Century, Goin' Home и Your Turn. Ещё в четырёх – соавторство. Тогда как у теневого лидера Михаэля Вейката чистых его композиций всего одна – Number One (не считая инструментальной Les Hambourgeois Walkways, позже вышедшей бонусом на переиздании альбома). Да и ту Цангаридис настойчиво предлагал из альбома выкинуть, так как по его словам это была «не рок-композиция». До кучи эта песня не понравилась барабанщику Инго Швихтенбергу, который, по мнению Вейката, сыграл её не так, как следовало бы.

В «Великой тыквенной истории», первом отечественном масштабном исследовании творчества группы, приводится высказывание Михаэля Вейката: «Мы хотим, чтобы наш альбом звучал как 12 разных песен с 12 разных альбом 12 разных групп». Это к тому, что разбор ситуации с тем, взяли ли новички (Киске и Грапов) власть в группе или нет, очень затруднителен. Странно, что человек, который жаловался на то, что его никто не слушает, заявляет вдруг такое.

Если говорить о песнях, то выделять что-то на Pink Bubbles вряд ли стоит. Даже несмотря на новый саунд альбом получился на удивление цельным и полным хитов. Чего стоят хотя бы Number One и The Chance. Ну а переиздание альбома с новыми треками (особенно с шикарной Run with the Pack) и вовсе делает этот альбом одним из самых недооцениваемых во всём творчестве Helloween.

Но, как гласит популярная поговорка, желаний нужно бояться. Потому что иногда они исполняются. На следующем альбоме исполнится желание Михаэля Вейката о «12 песнях разных групп с разных альбомов»…

Михаэль Киске и Роланд Грапов называют «Хамелеон» альбомом, на котором трое музыкантов записывали свои песни для своих сольных альбомов, после чего скинули всё в общий котёл. Это было следствием творческого раздрая в группе, когда каждый хотел делать всё по своему, так и искреннего желания участников попробовать что-то новое и раздвинуть стилистические рамки. К тому же менеджмент в этот раз не стоял у них над душой.

К работе над «Хамелеоном» Helloween приступили весной 1993 года. Продюсером для нового альбома группа выбрала Томми Хансена – человека, наряду с Томми Ньютоном работавшим над обоими «Хранителями». Фанаты, видевшие лишь часть айсберга, от такой новости пришли в восторг. Однако они не знали, что напряжённость в работе между музыкантами никуда не делась. Процессом по-прежнему рулили Киске и Грапов, из-за чего ощущение было двояким: с одной стороны поле для творческих экспериментов, а с другой – отсутствие единого коллектива. Настроение в духе «да делаем, что хотим».

Михаэль Вейкат подтверждает, что его мнением на тот счёт мало кто интересовался в группе. Все, от музыкантов до менеджмента, были заинтересованы в крутом коммерчески успешном релизе, который бы отбил затраты на суд с Noise и вложенные в запись Pink Bubbles средства. Понимая, что нужно упрятать поглубже творческий эгоизм, Вейкат написал для «Хамелеона» 4 песни – First Time, Giants, Windmil и Revolution Now. Как и Киске с Граповым – от них было тоже по 4 композиции.

Напряга в группе лишь подбавило непонятное стремление Киске, Вейката и Грапова лично исполнить все музыкальные партии на своих песнях. Тон этому задал Киске, игравший в своих песнях на ритм-гитаре и акустике. Были и препирательства по пустякам – например, Инго Швихтенберг вообще отказывался записывать ударные для песни Windmill, мотивируя это тем, что…и без них песня хорошая. Киске же просто не стал записывать вокал для уже готовой песни Sole Survivor, посчитав её слишком тяжёлой. И для себя и для альбома в целом.

Вы всё правильно поняли. В 1994 году Sole Survivor откроет альбом Master of the Rings, на котором её без проблем споёт новый вокалист Энди Дерис.

А что там, кстати, с песнями?

Первый трек First Time – вполне себе «хэлловиновская» песня, которая отлично вписалась бы на Pink Bubbles Go Ape (а как по мне, так и на ряд последующих альбомов уже с Энди Дерисом).

Но дальше группа и впрямь начинает «менять окрас». Потому что песня When the Sinner скорее напоминает би-сайд Queen образца второй половины 80-х, чем Helloween.

Не пахло не то чтобы пауэром, а даже банальным хард-н-хэви.

Дальше – больше. Совсем не «хэлловские» I Don't Wanna Cry No More и Crazy Cat лишь усиливают недоумение от альбома. Становится окончательно ясно, что группа забрела куда-то не туда. Вейкатовская Giants отчаянно пытается спасти положение, но все её усилия сводятся к нулю за счёт Windmill, хард-блюзовой Revolution Now (по своему очень неплохой) и откровенно слабой In the Night (проходняк, как он есть).

Дальше положение снова немного спасает Music. На фоне предыдущих трёх композиций это шаг, даже два, вперёд. Ей помогает Step Out of Hell – песня, которую Роланд Грапов принёс с собой из своей старой группы Rampage.

Но смысла в этом уже никакого нет. Всем ясно, что это всё, что угодно, но только не Helloween. Тому доказательством служат I Believe (тоже в целом неплохой, но довольно затянутый трек) и интересный медляк Longing, от наличия или отсутствия которого альбом бы и не выиграл и не проиграл.

Откровенно непонятная для широких фанатских масс музыка, плюс портившийся характер Киске (он стал ударяться в религию и мистику, начал интересоваться ЗОЖем) не могли не повлиять на группу. Разумеется, в худшую сторону. И в полуразобранном состоянии Helloween отправился в тур в честь нового альбома.

Тур был отвратительным.

Михаэль Вейкат во многом винит своего тёзку на главном микрофоне. «Он просто стоял на сцене, как манекен, а когда я говорил ему, чтобы он больше двигался и больше «качал» публику, то он выдал мне, что я принижаю его авторитет на сцене. Я же в этом не видел ничего хорошего. Он стоял на месте для того, чтобы лучше петь, и это показало нам, что песни «Хамелеона» не были хороши для концертов. Я понимаю, альбом мог бы быть интересным, но перед фанатами то мы этого показать не смогли! Мы словно ели, давясь, рис – липкий и невкусный».

…Вейкат называет те концерты Helloween двумя часами медленной скуки. По сравнению с временами «Walls…» и «Keeper…» это было небо и земля. «Вскоре я решил, что пора сворачивать всю эту лавочку и возвращать старый добрый Helloween; мелодичный, мощный, агрессивный метал! Надеюсь, в Master of the Rings у нас это получилось».

Вскоре группа отменила ряд концертов японской части тура. Вейкат рассказал, что Киске пожаловался на боли в горле. Но остальные ему не поверили и решили, что Киске просто запаниковал, видя, что ничего не складывается. Потому что чисто физически нельзя петь в полную силу, если ты боишься и вообще напряжён.

А ситуация в группе и впрямь становилась жуткой. Этому поспособствовали проблемы Инго Швихтенберга – барабанщика, который переставал быть собой как в профессиональном, так и в прямом смысле.

В туре в поддержку «Хамелеона» у Инго были две проблемы – он всё больше пил и всё более неадекватно себя вёл. Он внезапно мог зарыдать. Потом вдруг, обычно тихий и малообщительный, мог стать чрезмерно разговорчивым. Как-то раз в ресторане залез на стол, крича, что умеет летать.

Когда Инго неожиданно начал грузить Грапова о том, как он однажды видел дьявола, то все поняли, что это не просто нервный срыв от гастрольной жизни. И после консультации аж у трёх психиатров Швихтенбергу вынесли вердикт – наследственная шизофрения. Своё состояние он всё сильнее усугублял кокаином и алкоголем, а попутно начал ещё и курить гашиш.

То, что от него нужно избавляться, иначе это вконец добьёт группу, понимали все. Но не принимали. Но вскоре его проблемы начали проецироваться и на концертную работу – как-то раз он залез на свою барабанную стойку, после чего упал и повалил всю свою ударную «кухню» на себя. Концерт остановили, а Инго отвезли в клинику.

Миссию известить Инго о том, что он больше не играет в Helloween, возложили на Михаэля Киске. Услышав это, Инго заплакал. Но делать было нечего – работать дальше с ним было невозможно. Через некоторое время, в марте 1995 года, Инго бросится под поезд. Ему было всего 29 лет.

На проблемы личного характера – отсутствие взаимопонимания в группе, смерть друга и коллеги – наложились проблемы материальные. В офисе EMI уже начинали подсчитывать убытки от экспериментов Helloween – новый альбом, на который возлагались надежды, и в который было вложено немало денег, не отбил затрат. Тогда как коммерческого успеха ждали очень сильно – это подтверждает Михаэль Вейкат, говоря, что продажи Pink Bubbles были дерьмовыми. Плюс – долги перед Noise…

Итогом стало то, что EMI распрощались с группой. Вдобавок ко всему Helloween ещё и лишились контракта с японской компанией JVC/Victor. Их, в отличие от коллег с EMI, смена стиля группы в корне не устраивала.

Группе, загнавшей себя в патовую ситуацию, стало понятно – необходима чистка рядов с последующим возвращением к истокам.

Все происходящее с группой заставило Михаэля Киске серьезно задуматься над будущим. Уходить он не хотел, он даже начал сочинять новые песни (в таком же стиле, как и на «Хамелеоне»), которые планировал для нового альбома, но мысль в голове всё равно держал. А вскоре поделился ею с Граповым, который донёс её до всех остальных. В результате через пару недель Киске уволили.

Это было в конце декабря 1993 года. Уволил Киске лично Род Смоллвуд, босс Sanctuary Records и «папа» Iron Maiden. Дело в том, что Helloween с EMI переходили на Castle, «дочку» Sanctuary. Так что вполне логично, что Смоллвуд мог лично поучаствовать в дальнейшей судьбе не чужой ему группы.

Рассказывая о причинах ухода Киске, Вейкат подтверждает, что Михаэль серьёзно изменился. Такому коллективу, как «рок-группа» он уже не подходил. И дело не только в музыке. Да, он хотел упорно писать то, что уже не хотел играть никто в группе. Плюс свою роль сыграло его увлечение религией и эзотерикой – Роланд Грапов говорит, что порою он откровенно «душнил», пускаясь в утомительные рассуждения о жизни с попыткой промывать мозги всем и каждому. «У него больше не было чувства рок-н-ролла, и это можно было почувствовать на концертах. Он хотел только играть поп-музыку, быть просто артистом, а мы бы стали его группой поддержки».

Вот так неожиданно всё и закончилось. Старый Helloween был готов вернуться.

А если в целом?

В целом это не совсем запись Helloween. Альбом мог быть куда успешнее, если бы группа скомпилировала из «Пузырей» и «Хамелеона» один релиз (правда, в этом случае бы пострадали «Пузыри», которые слушаются вполне себе целостно). Просто группа в своём желании поэкспериментировать зашла уж очень далеко.

Роланд Грапов, рассуждая о «Хамелеоне», говорит, что в последнее время он встречает людей, которые говорят ему, как им теперь нравится этот альбом.

«Некоторые альбомы фиксируют настроение группы в тот момент, когда они были записаны», – говорит басист Маркус Гросскопф. «Хамелеон» и «Пузырей» я не считаю ошибками в нашем творчестве. Мы не могли тогда сделать ничего другого, потому что хотели сделать всё именно так, сделать что-то подобное, и ничего другого нам было не нужно. Я думаю, что это должно было произойти, чтобы после прийти к моменту обновления, очередного изменения себя. Я думаю , что Chameleon — классный альбом, но под логотипом Helloween он смотрится и звучит немного странно. Наконец, по мнению Маркуса, «это экстремальный пример того, что вы на самом деле можете сделать... и опять же, очень здорово иметь что-то настолько разнообразное в бэк-каталоге после многих лет творческой деятельности».

Ну а что касается возвращения старых добрых тыкв, то изменения, катализатором которых послужила запись «Хамелеона» (да и «Пузырей» в какой-то степени тоже) настали быстро. Уже 1 января 1994 года новым фронтменом Helloween стал вокалист Pink Cream 69 Энди Дерис, у которого к тому времени начался творческий разлад с коллегами. Всё сошлось и у него.

Но это уже совсем другая «тыквенная» история.

Ещё один мой текст про Helloween тут.

#музыка