«Род мужской»: рецензия на хоррор о том, что все мужчины одинаковые, грубые и гнусные

Снял его Алекс Гарленд, режиссёр «Из машины» и «Аннигиляции» (и мужчина).

Где-то в английской глубинке решает снять большой дом и отдохнуть молодая женщина Харпер (Джесси Бакли). Недавно ей предстоял тяжёлый развод, но до этого не дошло. Вышло ещё хуже: муж, не собиравшийся с ней расставаться, после очередной ссоры случайно (а может, и нет) выпал из окна и погиб. Харпер, стало быть, в поездке за город пытается избавиться от чувства вины, но оно продолжает преследовать.

Впрочем, не только оно. Гуляя по лесу, Харпер встречает обнажённого молчаливого незнакомца (Рори Киннер), который чуть позже попробует вторгнуться в её дом. Остальные местные мужчины тоже ведут себя странно. Священник утешает Харпер, а потом приходит к выводу, что она как минимум отчасти виновна в смерти мужа. Прохожий мальчик предлагает Харпер сыграть в прятки, а затем резко называет её тупой сукой. Полицейский, оперативно задержавший голого преследователя Харпер, вскоре его отпускает и зачем-то сам приходит к дому девушки.

Больше всего, однако, настораживает (нас, но отчего-то не Харпер), что все они — священник, мальчишка, коп, а ещё бармен, домоправитель и так далее — что называется, на одно лицо.

«Род мужской» поначалу смотрится с интересом — до тех пор, пока не станет понятна его метафора, его замысел. Алекс Гарленд, это было ясно и по «Аннигиляции», умеет работать с иконографией хоррора — здесь он использует лес, окружающий героиню со всех сторон и что-то скрывающий, помехи на экране смартфона, невысказанные слова, которые висят в воздухе, пришествие непрошеного гостя.

И сперва допускает в кадр ровно столько странного и страшного, чтобы нам всё время хотелось увидеть больше. Или услышать: один из лучших эпизодов фильма — перекличка Харпер с собственным эхо в заброшенном старом тоннеле; это снято и лаконично, и выразительно, и тревожно.

В том же тоннеле Харпер встречает таинственного чужака, а Алекс Гарленд переходит, собственно, к метафоре и замыслу — и вот тогда начинается действительно страшное. Выясняется — точнее, вспоминается, — что амбиции режиссёра простираются гораздо дальше скромного жанрового кино. Гарленд играет с большими темами: чувством потери, попытками его преодолеть, виной перед близким человеком — и страха перед ним же.

Задумывается режиссёр и о том, как источником нескончаемого кошмара могут стать посторонние, их настойчивость и назойливость. Речь идёт, если быть совсем точным, о мужчинах. Которых — и это, вероятно, спойлер, хотя его раскрывают в трейлере и в целом об этом довольно быстро можно догадаться — играет один актёр, Рори Киннер.

Замысел понятен: все мужчины одинаковы, а девушке трудно в их подавляющем и безжалостном мире. Всё это замечательно, и, в теории, с такой темой можно несколько сгущать краски, но Гарленд во второй половине фильма оперирует только беспросветно-чёрным и кроваво-красным. Иначе говоря, пытается иллюстрировать свои мысли и в то же время пугать, показывая шоковые эффекты.

Что чисто рефлекторно порой производит впечатление: несколько сцен в конце не стоит смотреть слабонервным. О подробностях придётся умолчать, но, скажем так, при просмотре фильма вспоминается не только «Отвращение» Поланского, но и отчасти «Превращение» Кафки.

Однако шоковые эпизоды — часть проблемы, её симптом. Суть же в том, что Гарленд настолько серьёзен в своих рассуждениях о мужчинах, насколько и неглубок и не замечает, как его фильм стремительно движется по нисходящей, в сторону карикатуры.

Ни его обвинительный пафос, ни самобичевание (которое тут можно усмотреть, режиссёр ведь тоже мужчина!) не вызывают сочувствия, а его система образов и метафор, когда становится ясной, кажется нелепой. К Рори Киннеру, сыгравшему почти десяток персонажей, вопросов при этом нет, он отличный артист и действительно выглядит жутковато. Джесси Бакли тоже замечательная, насколько это возможно: в конечном счёте и её роль, и роли Киннера придуманы одномерно.

Алекс Гарленд же вновь стремится перейти на новый уровень, работать как Поланский, как Кубрик, как Тарковский. Но не справляется ни как постановщик, ни как сценарист. «Чего тебе, чёрт возьми, от меня надо?». — «Любви». Героиня отбивается от грубых, гнусных мужчин, но даже священник, вроде бы участливый и умный, цитирующий сонет Йейтса, пытается взять её силой — и режиссёр, при всём благородстве его помыслов, в итоге оказывается в той же роли.